Ольга Степнова - Беда по вызову

Стараясь быть незамеченным директором, я с грацией слона прошмыгнул мимо учительской, и скрылся в классе. Директора зовут Владимир Ильич. А фамилия — Троцкий. Это — самая распространенная тема для шуток, как в стенах школы, так и за ее пределами. Причем до моего появления в школе посмеивалось над этим только взрослое население школы. Свой первый урок я посвятил тому, что объяснил не слишком благополучным детям, в чем исторический конфуз ФИО их директора. И рассказал пару анекдотов на эту тему. Дети вежливо посмеялись, но материал усвоили. С тех пор я к каждой теме припасаю анекдот и с него начинаю урок. У меня даже завелась пухлая тетрадка, куда я записываю анекдоты на исторические темы. Опрос тоже начинаю с анекдота, прося разъяснить к какой эпохе относится опус. Некоторые так втянулись в эту игру, что сами начали сочинять байки. Я ответил тем же. Теперь мои уроки напоминают капустники, правда, взрывы хохота звучат только санкционированно и по делу. Все-таки они меня боятся.

Сегодня в десятом «в» новенький. Я у них классный, поэтому познакомиться еще успею. Какой-то он слишком гладенький, причесанный. Рубашка белая и ногти чистые. Не нравится мне этот хмырь. Дело в том, что именно мой класс самый неблагополучный в школе и даже в городе. Здесь собрались те, кого выперли из других школ после восьмого и те, кто решил добалбесничать до одиннадцатого, не утруждая себя среднеспециальным.

— Тема, — рявкнул я, — 42 год, Сталинградская битва. Кто слышал про это? — Руки подняли почти все, кроме новенького и Вовочки Брецова. К сожалению, в моем классе есть классический Вовочка. Меня, правда, это не колышет, но другим достается. Все бы ничего, да папа у него большая шишка и наш Ильич у него под колпаком. Поэтому сынок регулярно переползает из класса в класс со вполне приличными оценками. Ростом он с меня, только рыхлый, с маленькой головой, и лицом дегенерата.

— Что, Вован, не слышал про такое? — тихо поинтересовался я.

— Штирлиц?.. — заискивающе проблеял сын своего отца.

— Слушай, Вован, слушай…

Жукова вызвали на совещание к Сталину. Сталин спросил у Жукова:

— Товарищ Жуков! А вы знаете, что немцы позволяют себе разбрасывать над нашими позициями листовки, где в названии героического Сталинграда пропущена буква «р» и это не лучшим образом сказывается на моральном состоянии защитников города?

Жуков ответил:

— Товарищ Сталин! У главнокомандующего Паулюса в должности пропущена буква «л» и поэтому то, чем он командует, уже окружено и скоро капитулирует.

— Хорошо, товарищ Жуков, вы свободны!

Выходя из кабинета Сталина, Жуков, вытирая холодный пот со лба, сказал:

— Жопа с усами!

Это услышал секретарь Сталина Поскребышев, зашел в кабинет Сталина и сказал:

— Товарищ Сталин! Когда товарищ Жуков вышел из Вашего кабинета, он сказал «Жопа с усами».

— Вызвать ко мне товарища Жукова!

Жуков пришел.

— Товарищ Жуков! Когда Вы вышли из моего кабинета, вы сказали «Жопа с усами». Кого Вы имели в виду?

— Гитлера, конечно!

— Так. А Вы кого имели в виду, товарищ Поскребышев?

Так вот, Сталинградом немцы подавились. Они выдохлись и поняли, что на физическую силу есть сила духа…

Все застрочили в тетрадях и новенький тоже. Ну, ни фига себе, у него «паркер» чуть ли не с золотым пером. Не нравится мне этот хмырь. Надо узнать кто у него папа, хотя вряд ли круче главы администрации города. Так что там, где Вовочке четыре, этому тройбан.

Увы, денек набирал обороты. На перемене ко мне подскочила Лиля-трудовичка и, призывно глядя снизу вверх, сообщила:

— Тебя Ильич вызывает. По-моему, проблемы.

По моим расчетам, шеф о проблеме еще узнать не должен. «Аудюху» я припарковал с черного входа под густыми зарослями. Предпочитаю его подготовить, но вполне возможно, что кто-нибудь уже донес. Та же Лиля. Она бегает туда курить и преисполнена ко мне самыми противоречивыми чувствами: от кошачьего восторга до злого презрения отвергнутой простушки.

Она бы с удовольствием покхвоктала над моей проблемой, подставила жилетку и не только.

К моему удивлению, у шефа в кабинете сидел тот тип в белой рубашке. Когда впорхнула секретарша с кофе на подносе, я понял, что совершил глобальную ошибку, приняв «золотой паркер» за ученика. Хотя понять меня можно, на уроках даже у шестиклассников трещат мобильники, а в десятых цветы жизни пару раз небрежно доставали ноутбуки.

В угодливом изгибе, наш Ильич представил меня: