Дарья Калинина - Возвращение блудного бумеранга

А Робин продолжал тянуть свою руку в карман. Кира смотрела на него, словно завороженная, не в силах оторвать взгляда. Леся тоже заволновалась:

— Робин, а чего это ты в карман полез?

Ответить ей Робин ничего не успел. Потому что в этот момент со двора раздался жизнерадостный голос Давида.

— Аня! Девчонки! Я вернулся! Где вы тут?

Он распахнул дверь и первым, кого он увидел, был Робин. Давид замер, как совсем недавно подруги, и ошалело уставился на Робина. И на пистолет у того в руках.

Впрочем, Давид пришел в себя быстро.

— Это что тут происходит? — пробормотал он. — Робин, ты чего тут делаешь?

Вид у Робина был растерянный и злой одновременно. Количество жертв увеличилось еще на одного человека. Но перестрелять всех у него теперь вряд ли бы получилось. С девушками Робин, быть может, еще и справился бы. Но появление Давида существенно изменило равновесие сил.

Да и рассвет стремительно надвигался. Если Робин хотел бежать, то ему следовало поторопиться.

— Давид, — пробормотал он, — пойми меня правильно! Ничего личного.

— А пистолет тебе зачем?

— Давид, свяжи свою жену.

— Зачем это?

— Не задавай лишних вопросов.

— Но Робин…

— Свяжи!

Давид попытался спорить. Но сухо щелкнувший предохранитель на оружии заставил его замолчать.

— Девочки, давайте сюда веревку, — хмуро произнес он.

Затем он связал бельевой веревкой руки жены.

— Так годится?

Робин проверил узлы и остался доволен.

— Теперь пусть девчонки тебя тоже свяжут.

— Зачем?

— Для твоей же пользы. И для пользы твоей жены. Такой ответ тебя устраивает?

Раз так, Давид спорить не стал. И позволил Лесе и Тамаре связать себя.

— А теперь мы уйдем, — сказал Робин.

— Мы?

— Я, Тамара и… Аня.

Давид первым понял, что имел в виду Робин. И крикнул:

— Нет!

— Да, — холодно произнес Робин. — Твоя жена пойдет с нами в качестве заложницы. И советую тебе, Давид, вести себя благоразумно. Если ты хочешь, чтобы она осталась цела и невредима, тебе следует сидеть тихо. Понял?

Давид угрюмо молчал. Наверное, сейчас он бы охотно вцепился в глотку Робина, но тот его перехитрил. И Давид лишь скрипел зубами, безуспешно пытаясь разорвать узлы на руках.

— Сидите тихо! — повторил Робин. — И тогда Аня вернется к вам в полной целости и сохранности. Ясно?

И он подтолкнул Аню к выходу. Она устремила на Давида тревожный взгляд. Ей идти? Или сопротивляться?

— Иди, — проронил Давид.

Аня зашагала к выходу. Тамара последовала за ней.

— Робин! — окликнул Давид своего бывшего друга. — Учти, если с Аней что-то случится, я тебя и из-под земли достану.

— Я это знаю, — спокойно произнес Робин. — Я не причиню ей вреда. Но мне нужны гарантии. Гарантии того, что вы дадите нам спокойно уйти.

Давид кивнул. И мужчины обменялись далеко не дружественными взглядами. При этом Робин выглядел явно расстроенным и даже раскаивающимся. Какая же богатая мимика была у этого человека! Он мог выражать любые чувства. Даже те, которых в действительности никогда не испытывал.

Стоило за преступниками и Аней закрыться двери, как Давид потребовал:

— Развяжите меня!

Подруги кинулись к нему.

— Быстрее! — торопил их Давид. — Быстрее!

— Куда ты спешишь? Ведь мы должны вести себя благоразумно. Мы обещали.

— Мы да, а следователь, боюсь, что нет.

— Следователь? Так ты приехал со следователем?

— А то!

— С каким следователем?

— С моим.

— Но он был так настроен против тебя!

— А теперь мы с ним лучшие друзья.

— С чего бы это? — изумились подруги.

— Оказалось, что мой отец когда-то был дружен с отцом Надара — моего следователя. И когда моя мама узнала, чей сын ведет дело ее сына, она позвонила отцу моего следователя и рассказала ему про меня.

— И что? Тебя сразу же освободили? Совсем?

— Нет, не совсем. Но по крайней мере отпустили под подписку о невыезде. И чтобы извиниться, следователь привез меня домой лично.

Удивительное дело, но подруги вообще-то не удивились. Для Грузии такие вещи вполне обычны. Многое тут делалось или за взятку, или по знакомству. Тем более, что улики против Давида были лишь косвенные. Держать же сына друга своего отца в камере только по одному подозрению, это и себе дороже.

— И где сейчас твой следователь?

— Как где? На улице. Ждет, когда я его позову.

Давая эти пояснения, Давид энергично освобождался от веревок. При этом он больше мешал подругам, чем помогал им, затягивая только что распущенные узлы.