Михаил Серегин - Алкаш в газете

К словам Гармошкина можно было добавить, что последней точкой в смене руководства газетой явилось увольнение заместителя главного редактора Сергея Пыжикова, которому за последнюю неделю Гармошкин дал понять, что в этом доме хозяином собирается быть он и только он. Пыжиков уволился два дня назад и, по слухам, собирается теперь сам возглавить новое издание – газету «Авторское слово», которую дал согласие спонсировать один из крупных городских бизнесменов. Похоже, идея Пыжикова о создании газеты с подлинно человеческим лицом теперь просто обречена на воплощение.

После собрания Гармошкин пригласил меня к себе в кабинет и торжественно, со словами благодарности, вручил конверт, в котором было три тысячи долларов.

– Ну что, мужики, давайте выпьем за то, что все благополучно закончилось! – поднял тост Дынин.

Мы осушили по рюмке водки.

– Да, а ведь все могло кончиться гораздо хуже, – произнес я. – По сути дела, все, что задумал Шелестюк, получилось. И даже то обстоятельство, что я разгадал его игру, на самом деле вряд ли могло кардинально изменить ситуацию. Положение дел спасла только роковая ошибка бомбиста Ливанова. Кто бы мог предположить, что такой предусмотрительный и обстоятельный человек может так оплошать!

– Ну и на старуху бывает проруха, – резонно заметил Седой. – Кстати, как его состояние?

– Выживет. Через несколько дней врач разрешит провести с ним первую беседу, – сообщил Дынин.

– А Шелестюк? Как с ним дела? – спросил Седой.

– Сознался! Куда ему деваться?! Улики-то неопровержимые, – с неким апломбом заявил Дынин. – И зачем только ему все это было надо? – задал он риторический вопрос, разливая водку по рюмкам.

– Зачем ему было это надо, лучше всего пояснил он сам в разговоре с Ливановым, – сказал я. – Газета являлась тем инструментом, без которого вершин в политике не добьешься. А он, видимо, метил далеко. На «Горячую Волгу» он давно положил глаз. Как человек неглупый, он понял, что наилучших успехов в деле приручения газеты можно добиться, используя вражду в ее руководстве.

– Короче, разделяй и властвуй, – прокомментировал Седой.

– Совершенно верно. Он умело подогревал накал страстей в борьбе за лидерство в газете между Бомбергом, Кострюковым, бывшим главным редактором Грищуком, одного за одним выводя их из игры. Он проводил тайные переговоры то с одним, то с другим, обещая всем свою поддержку. А тут судьба подарила ему такой случай! Бомберг, решивший для себя, что только методом физической ликвидации можно избавиться от конкурента, является к вице-мэру с просьбой найти ему исполнителя. Тогда в голове Шелестюка и созрел план устранить обоих соперников одновременно. Он сводит Бомберга с Ливановым, и киллер записывает свою беседу с ним. А на следующий день взрывает машину своего вчерашнего заказчика.

– Здесь он также проявил некую неосторожность, появившись на месте преступления на своей машине, – заметил Седой.

– Не совсем так, – возразил я. – Заказ был срочным. Шелестюк знал, что Бомберг возит в «дипломате» документы, компрометирующие Кострюкова. Это было одним из условий комбинации, задуманной им. Даже если бы часть документов сгорела, их было настолько много, что по остаткам можно было восстановить хоть часть. «Дипломат» Бомберга был весьма дорогим и хорошего качества... Так вот... Автомобильная стоянка перед Домом печати вполне подходящее для взрыва место. Оно малолюдно, машины стоят плотно, и большого количества пострадавших быть не должно. Неудобство лишь состоит в том, что в радиусе действия дистанционного взрывного устройства негде укрыться. И тогда Ливанов решил взорвать Бомберга, проезжая мимо него на своей машине. Если бы даже его машину слегка задело, это было бы скорее его алиби, нежели бросало на него какие-то подозрения. Так он и поступил. После того как взорвали Бомберга, в руки следователей попал бы компромат на Кострюкова, а потом каким-нибудь образом всплыла бы и кассета с записью.

– Но твое появление все же было неожиданностью для Шелестюка? – спросил Седой.

– Да, конечно. Но он и здесь попытался использовать ситуацию себе во благо. Он повел игру так, чтобы кассета попала в руки милиции через меня.

– А ощущение того, что Шелестюк ведет с тобой двойную игру, тебе, как обычно, пришло во время сна? – с насмешкой спросил Седой.

– Не важно! – отрезал я. – Хотя на самом деле это и так... Но ощущение такое появилось сразу после разговора с киллером – уж больно все как-то гладко складывалось. И окончательно я понял это во время ареста Кострюкова. Я даже подозреваю, что следователь Захимович специально выдал мне информацию о готовящемся аресте коммерческого директора, чтобы я передал ее Кострюкову, а тот ударился бы в бега. Тем самым косвенно подтвердив свою виновность. Я был совершенно уверен в том, что улики против Шелестюка попадут к Захимовичу и вице-мэр предпримет все возможное, чтобы изъять их у него.