Михаил Серегин: Особенности национальной милиции

Ответом ему было молчание.

– Может быть, начнем с дамы?

– Я не понимаю, за что меня задержали, и отвечать буду только в присутствии своего адвоката, – с вызовом выпалила женщина, после чего плотно сомкнула губы.

Раскосый боязливо перевел взгляд с подельников на Мочилова. Затем снова на задержанных с ним. Перспектива второй раз оказаться в тюрьме на длительный срок нисколько ему не улыбалась. А добровольное признание помогло бы скостить срок. Неужели Лена, его любовница и главарь их небольшой шайки, этого не понимала?

Мочилов заметил метания одного из допрашиваемых и удовлетворенно ухмыльнулся в усы.

– А вы тоже собираетесь молчать и усугублять тем самым свое и без того шаткое положение?

– Я? – дернувшись, произнес фальцетом раскосый. Как он сейчас не был похож на того уверенного в себе человека, которого видели курсанты на рынке.

– Да, вы, – подтвердил Мочилов, пристально уставившись на нервничавшего дурковеда. Он где-то читал, что вот так можно вывести из себя и заставить сомневаться человека неуверенного, со слабой психикой.

Хотя, возможно, Глеб Ефимович сам это придумал.

– Я... нет... – пролепетал раскосый.

– Что нет? – грозно метнула на него взгляд Елена.

– Не буду отвечать, – сразу же поправился мужчина, преданно посмотрев любовнице в глаза.

– У вас те же намерения? – скорее для формы спросил капитан у амбала.

Тот молча кивнул, не сводя безучастного взгляда со стены, по которой полз жирный паук.

– Ладненько, – слащаво пропел Мочилов и встал с краешка стола.

Глеб Ефимович распахнул дверь и изучил коридор. Курсантов на этот раз не было. В пустоте коридора раздавались только шаги лейтенанта Смурного, в данном конкретном случае с лихвой оправдывавшего свою фамилию. Каким образом его занесло в стены нового для него, но ставшего уже близким учебного заведения, Володя не знал. Подвергшийся сильнейшему стрессу, он как сомнамбула бродил везде, где только можно, не особенно утруждая мозги выбором направления.

– Коллега, – тихонечко позвал лейтенанта чему-то радующийся Мочилов. Смурной не прореагировал, отчего пришлось повысить голос.

– Коллега, – настойчивее и громче повторил Глеб Ефимович.

Володя словно очнулся ото сна и удивленными, непонимающими глазами посмотрел вокруг.

– Как замечательно, что вы здесь оказались, – быстро и доверительно, совершенно не согласуясь со своим строгим характером, затараторил капитан. – Вы меня просто обяжете, если принесете кипятка из кухни.

Бровь удивленно взвилась на лице лейтенанта, не понимавшего, зачем Мочилову понадобился чай на работе в такое позднее время, да еще и в выходной день. Ответ на поставленный себе вопрос не торопился возникать, а Володя, соответственно, не торопился шевелиться.

– Побыстрее, пожалуйста, – попросил Глеб Ефимович. – Это и в ваших интересах тоже, – туманно намекнул он и захлопнул дверь.

– Итак, отвечать вы отказываетесь, – подытожил Мочилов, водружаясь на свое прежнее место.

– Да, – убежденно сказала за всех Елена.

– Ну и ладненько, а я спрашивать не буду.

– Как это не будете? – обиженно спросила провидица, упрямо выдвинув нижнюю губку.

Да, она была волевой, уверенной в себе и достаточно жесткой женщиной, способной возглавить небольшую преступную группировку. Но как бы там ни было, Лена оставалась представительницей слабого пола, со своими прихотями и причудами. Ей всегда нравилось, когда мужчины увивались вокруг нее, выпрашивали крупицу внимания, ломали голову над тем, как сломить ее непреклонность. Это Елену забавляло, помогало чувствовать себя увереннее и сильнее. Допрос ей тоже напоминал что-то похожее, и женщина готова была молчать, накаляя обстановку, заставляя нервничать раскрасневшегося Мочилова. Но не тут-то было. Ее задела такая быстрая сдача позиций.

– Как это не будете задавать вопросы? – требовательно спросила она, нахмурившись еще сильнее.

– А вот так. Мне это не надо.

Лена совсем уже ничего не могла понять, и остальные тоже. В дверь постучали, и незнакомый женщине лейтенант внес на подносе четыре стакана крутого кипятка.

– Володя, ты можешь остаться. Мне кажется, будет что-то очень интересное.

Глеб Ефимович хитро подмигнул Смурному, на что тот никак не прореагировал.

Он сел в сторонке, безучастный ко всему, и к заговорщической физиономии своего друга в частности.

– У меня отменный чаек, – между тем напевал Мочилов, доставая из стола небольшой мешочек, сильно смахивающий на те, в которых хранят свои травки разные старушки, уже выжившие из ума и пока еще не очень. – Травяной, полезный, – продолжал капитан, щедро высыпая содержимое в каждый стакан.