Пьер Сувестр - Жюв против Фантомаса

— Нет, — проворчал Жюв, — у нас есть время. Осмотрим пока дом… Да, капрал, в доме слуг нет? Это дом кажется совсем необитаемым!

— Я уже узнал кое-что на этот счет, господин инспектор. Опросив осторожно соседей, я выяснил, что американец Диксон живет здесь один. Из слуг у него только старуха-домработница, которую хорошо знают и уважают в округе. Эта женщина приходит на службу не раньше девяти утра. По всей видимости, она должна вот-вот прийти, поскольку, наверное, ни о чем еще не подозревает.

— Хорошо, — сказал Жюв, — предупредите меня, как только она придет… Подождите ее здесь, в саду.

Жандарм и инспектор, вооружившись ключами господина Диксона, без труда открыли главную входную дверь, ведущую в комнаты первого этажа.

Рядом со спальней, где лежал Диксон, находилось что-то вроде темной комнаты, дверь которой была распахнута настежь. На полу валялись листы бумаги, письма, разбросанные документы.

— Ну конечно же! — сказал Жюв. — Вот что было мотивом преступления!

Подойдя ближе, они увидели довольно большой стальной сейф, вделанный в стене, который был взломан, или, точнее сказать, местами разобран, местами распилен. «Работал мастер», — подумал Жюв. Определив, что мотивом преступления было ограбление, теперь было важно установить, кто же совершил это ограбление.

Жюв осмотрел пол в темной комнате, подобрал две-три бумаги, на которых он заметил следы, затем замерил что-то, записал в свою записную книжку и вышел из дома.

Когда инспектор собирался осмотреть сад, его окликнул жандарм Вердье, карауливший возле дома:

— Господин инспектор, доктор говорит, что господин Диксон проснулся.

Жюв быстро вернулся назад и, не трогая по-прежнему закрытую дверь спальни, поднялся по лестнице в комнату, где лежал боксер.

Полицейский с облегчением вздохнул, когда врач ему объявил:

— Это только ушибы, господин Жюв. Правда, ушибы серьезные, можно сказать, тяжелые. Господин Диксон может поблагодарить себя за то, что имеет мышцы такой необычайной силы. Если бы не это, я уверен, что, судя по тому сжатию, которое пришлось выдержать его телу, от него осталась бы одна каша!

— Ну и ну! — сказал про себя Жюв. Казалось, он уже слышал что-то похожее. Ему на ум пришла смерть леди Белтам…

— Расскажите мне, господин Диксон, все подробности пережитой вами трагической ночи. Вы, наверное, вчера вечером ужинали в Париже?

— Нет, месье, я ужинал здесь, но с пяти до семи часов я провел довольно интенсивную тренировку, готовясь к матчу, который я должен… который я должен был, — поправил он себя с оттенком грусти в голосе, — провести завтра… Ах, кому это будет на руку, так это Джо Сэму… Сэм ничего не потеряет, если матч отменят…

— Вы считаете, что ваш соперник, этот Джо Сэм, способен устроить вам ловушку, чтобы вам было трудно встретиться с ним лицом к лицу на ринге?

Нет, Джо Сэм был, без сомнения, в боксе его самым яростным соперником, поскольку и один, и другой оспаривали титул чемпиона мира, но черный спортсмен был человеком честным и мужественным.

— После ужина, господин Диксон, чем вы занимались?

— Я разделся; после того как моя домработница ушла, я закрыл ставни, двери, поднялся наверх и…

— У вас привычка закрывать дверь вашей спальни на ключ?

— Да, — ответил Диксон.

— В котором часу вы легли в постель?

— Около десяти.

— Что было потом?

— Ну, я сразу же заснул и крепко спал, но посреди ночи меня разбудили какие-то странные звуки: казалось, кто-то царапает по моей двери. Я крикнул один раз и ударил по перегородке комнаты…

— Зачем? — спросил удивленный Жюв.

— Дом этот сухой и не очень старый, но я подумал, что по водостоку могли подняться крысы. Услышав эти царапания, мне показалось, что это были крысы, и я просто начал шуметь, чтобы их отпугнуть.

— Вы не подумали о том, чтобы встать с кровати?

— Нет, шум прекратился, и я заснул снова…

— Дальше?

— Через пять или пятнадцать минут я опять проснулся. На этот раз я услышал шум шагов в коридоре, на лестничной площадке второго этажа…

— Я надеюсь, — предположил Жюв, — на этот раз вы все-таки встали, чтобы сходить посмотреть, что там происходит?

— Я действительно собрался это сделать, — продолжал рассказ американец, — когда внезапно почувствовал, как что-то коснулось простыни и подкралось к моему телу. В одно мгновение я был связан, скручен, как сосиска. Пытаясь освободиться, я вытащил правую руку, приклеенную, как и левая, плотно к телу, и протянул ее к ночному столику, но вдруг что-то сильно ударило меня в бок, и я около десяти минут изо всех сил боролся с ужасным, чудовищным и загадочным объятием, которое сдавливало меня все сильнее и сильнее…