Дарья Калинина - Из мухи получится слон

— Интересно, кто кого повалит или уже повалил, — сказала я.

Как-то раньше голова у меня была занята другими мыслями, и место для этой нашлось лишь теперь. Я лихорадочно соображала, как нам быть дальше, если жертвой вновь окажется Амелин. От такого ходячего недоразумения можно было ожидать, что он усядется два раза подряд в одну и ту же лужу. У Наташи в голове крутились мысли, очень схожие с моими, потому что она сказала:

— Неплохо бы спрятаться, а то, может, Петю прихлопнули.

Спору нет. Спрятаться и в самом деле было бы здорово, но мы не успели. Из дверей в коридор высунулась взлохмаченная голова Амелина.

— Что вы здесь застыли? Вы на выставке, что ли? — гневно прошипел он. — Один я его потащу?

Мы скоренько поздравили его с победой и постарались реабилитировать себя, объяснив, что не знали, кто кого одолел. Амелин тут же страшно раздулся от негодования и шепотом заголосил:

— Как вы могли во мне сомневаться?

Мы дипломатично не стали напоминать ему, что у нас были весьма веские причины для сомнения. Не он ли лежал сравнительно недавно в беспомощном состоянии и совсем недалеко отсюда?

— Помогите мне, возьмите его за ноги, — распорядился Амелин, указывая на поверженного в прах противника, растянувшегося на полу у стены.

— Чем ты его?

— Вот этим, — с нескрываемой гордостью произнес Амелин, демонстрируя нам внушительных размеров гроссбух пятнадцатого века.

Знали бы работники, как этот субъект пользуется бесценными реликвиями старины. У них бы все оставшиеся волосы дыбом встали. Мы уважительно посмотрели на мирный предмет, ставший в руках Петечки грозным оружием. А тому не терпелось похвастаться своим подвигом. Он это и сделал.

— Я подкрадывался к нему как тигр. Свет фонарика выдавал его с головой. Он был полностью освещен, в то время как я оставался в тени. Я был бесшумен и быстр, но помнил об осторожности. Помнил, что шуметь нельзя, дабы не привлечь внимание охраны. Поэтому не набросился на него в открытую, боясь наделать шума. Только поэтому не напал честно. С огромным удовольствием доказал бы негодяю, что он одолел меня только благодаря тому, что напал сзади и неожиданно.

Мы уверили Петечку, что ни минуты не сомневались в его врожденной храбрости. Только бы он успокоился и продолжал.

— Я ощупывал пространство вокруг себя, чтобы обнаружить подходящий по весу предмет для броска или удара, при этом я не сводил глаз с негодяя.

— И что он делал в это время? — вырвалось у меня.

Недовольно покосившись на меня, Амелин все-таки соблаговолил ответить:

— Он перебирал книги. Вот на той полке. Мне показалось, что ему нужна только какая-то одна из них и он не может ее найти. Остальные книги он просто отбрасывал в сторону. Он так увлекся, что позабыл о необходимости быть бдительным. Я тут же воспользовался его опрометчивостью. Пересек неосвещенное пространство, которое отделяло его от меня, и… — Он выдержал театральную паузу, во время которой принял не менее театральную позу, поставив свою ногу на тело противника, чтобы до нас лучше дошел смысл сказанного им. — …И оглушил его, — наконец закончил Амелин.

— Потрясающе, — сказала я, но, видимо с недостаточным жаром, так как Амелин недовольно уставился на меня, явно ожидая продолжения.

— Просто великолепно, — уже с большим энтузиазмом поправилась я, и была прощена. Мне был подарен снисходительный взгляд, а Наташа промолчала, она задумчиво рассматривала тело, распростертое на полу.

— Кто-нибудь знает этого человека? — спросила она у нас, сдергивая с головы того маску. — Нет?

Увы, никто из нас не видел этого пострадавшего взломщика ранее. Поэтому мы подняли его и понесли в кладовку, где лежала его вторая жертва — Ася. Она чувствовала себя уже лучше, потому что сразу узнала всех нас и, кажется, искренне обрадовалась, увидев нас с Наташей. Хотя кто знает? Женская душа — потемки. Ася тоже сказала, что не видела этого типа прежде. В этой связи возник вопрос о том, что делать с ним дальше.

Если оставить его в обездвиженном состоянии в кладовке на месте Аси, то его неизбежно обнаружат. Конечно, наши действия не отличались от его и, стало быть, он был нашим коллегой, но нами двигали высокие мотивы, во всяком случае нами с Наташей. Но кто может поручиться, что у грабителя не было другой цели, кроме невинного наслаждения лицезрением и чтением любимой книги. Может, он свихнувшийся библиофил? Библиофил, помешавшийся на почве иностранной литературы, и дороги ему именно первопечатные издания на староанглийском языке. Но даже если он невинный человек, то тащить его через всю библиотеку, кишащую охранниками, пожарными и прочими опасными для нас элементами, было бы верхом глупости. Он бы сильно затруднил наше передвижение.