Татьяна Луганцева - Молчание в тряпочку

— Женя, успокойся, вы же не причините вреда той, кого так самозабвенно любите?

— Я не оставлю ее этому неудачнику. — Евгений мотнул головой в сторону Григория Андреевича.

— Убей меня, и Лера мне не достанется, — попросил Григорий Андреевич, глядя на Леру глазами, полными отчаяния.

— Я не дурак… не ты, так другой. Нет, она уйдет со мной! Вы говорите, что скоро придет подкрепление? Хорошо, вы победили, я не успею перестрелять вас всех, — покосился он на пистолет в руках Ричарда, отнятый у другого охранника, — но ее я убить вполне успею!

Внезапно острая мысль пронзила сознание Яны: «А ведь он сумасшедший! Женя одержимый, и он это сделает! Пуля Ричарда остановит Евгения, но Леры уже не будет в живых!»

— Постой, — проговорила Яна, поднявшись от Сергея, которому она соорудила что-то вроде повязки, и встав перед Евгением, — сначала ты должен узнать, что о тебе думает девушка, ради которой ты всю жизнь совершаешь преступления. Я разговаривала с ней о тебе не так давно…

Яна медленно надвигалась на него, твердо смотря в бегающие глаза Евгения и на его вспотевший лоб. Было заметно, что он нервничает.

— Она жалеет тебя, да… ты вызываешь у Валерии только жалость. Григорий Андреевич — настоящий мужчина, а ты — сумасшедший маменькин сынок.

— Яна, что ты делаешь?! — прошептал Сергей. — Прекрати, не зли его!

— Да, именно маменькин сынок, спрятавший свой кораблик у нее в доме для престарелых и инвалидов.

Руки у Евгения затряслись, лицо его пошло красными пятнами.

— Яна, не надо! — предостерег жену Ричард, заметив, как побелел от напряжения палец Жени на спусковом крючке.

— Уйди… — прошипел он, задыхаясь, — тебе не удастся вывести меня из себя, чтобы я пристрелил тебя и оставил ее в живых.

— Бедный малыш, — продолжала его дразнить Яна, — так ничего и не достиг в своих жалких потугах.

— Да я… я… сейчас… — Лицо Жени резко побледнело, дыхание из шумного и удлиненного в момент перешло в какой-то жалкий хрип. Затем лицо приобрело зеленоватый оттенок, а из открытого, жадно ловящего воздух рта потекла белая пена. Руки его разжались, так как он почти потерял сознание. Лера вырвалась на свободу, а из другой его обессилевшей руки на пол с шумом упал пистолет. Руки Евгения беспомощно шарили по карманам брюк, пока он медленно, обливаясь потом, не повалился на пол.

— Ты не это ищешь? — спросила Яна, показывая ему флакончик ингалятора от его астмы. — Значит, это правда, что нервные переживания провоцируют приступ? Я знала, что тебе понадобится лекарство, и я так же знала, что ты его не найдешь. Ты, Женя, сильно нервничал из-за Леры и Григория Андреевича и, возможно, уже обдумывал, каким образом ты заманишь шефа в свою келью к кровавому алтарю. Но ты оставил ингалятор у меня в больничной палате…

Ричард уложил обоих охранников лицом вниз, защелкнув им руки за спиной наручниками. Потом он отстегнул от трубы затекшее и распухшее запястье Григория Андреевича. Женю можно было не связывать, он и так еле дышал и не мог физически оказать никакого сопротивления.

— Яна, ты не должна была так блефовать! — сказал он жене. — Этот ненормальный мог выстрелить в любой момент!

— Он так и так бы выстрелил! Мне надо было хотя бы попытаться спасти Леру! Я знала, что этот упырь начнет задыхаться, но его лекарство было у меня в кармане! — возразила Ричарду Яна, гордо поблескивая глазами из-за успеха проведенной операции.

— Ричард Тимурович, а где милиция, которую вас просили вызвать? — очнулась от шока Лера.

— Они едут. Я просто не стал их ждать и рванул своим ходом!

Бойцы ОМОНа подъехали через полчаса. Ричард уже вызвал коммерческую службу подмосковной «Скорой помощи» и отправил потерявшего много крови Сергея в больницу. Яна тут же позвонила подруге Асе и дала координаты, куда увезли ее возлюбленного, который после операции, конечно же, будет нуждаться в уходе, ласке и заботе. Евгения тоже отправили в больницу, правда, в сопровождении следователя и милиционеров. Лилию Степановну, оглушенную и не до конца еще понимающую, что они проиграли, извлекли из-под обломков и перебинтовали ее разбитую голову и поцарапанную руку. Ее уже допрашивали следователи. Яна, конечно, напросилась на допрос, как свидетельница и как «человек, который может пролить свет на это темное и запутанное дело». Ричард, естественно, сопровождал ее.

— Лилия Степановна, вы обвиняетесь в убийстве Дмитрия Ивановича Колесникова по собственному признанию вашего сына в присутствии свидетелей. Кроме того, вы, возможно, знали о других преступлениях, совершенных Евгением Песцовым, поэтому вам будут предъявлены еще обвинения в сокрытии улик и укрывательстве преступника.