Дарья Калинина - Делай все наоборот

У Игоря и Никитина, лично незнакомых со знаменитой свиньей, вытянулись лица.

– Издеваться вздумал? – насел на старосту Никитин, но тот оскорбленно замолчал, рассудив, должно быть, что людям, не слышавшим про его красу и гордость, не стоит и помогать.

Пока Никитин разбирался со старостой, мы с Маришей переглянулись, и каждая сделала по паре осторожных шагов к выходу. На нас никто не обращал внимания, все были поглощены представлением, которое давали Никитин и староста. Поэтому нам удалось выскочить на улицу незамеченными.

– Представляешь, сколько там должно быть денег! – восторгалась Мариша. – Нам на всю жизнь хватит даже маленькой части.

– Ты предлагаешь их украсть? – ужаснулась я.

– Скажите на милость, какое невинное личико! – восхитилась Мариша. – А у кого глаза загорелись, когда ты поняла, что Никитин долго еще будет колоть старосту? Думаешь, я не видела?

– У любого бы загорелись, если бы он услышал про огромные деньги, которые свалены под носом у свиньи, – отбивалась я. – Но ты ведь помнишь, какого рода та свинья. Она же нас чуть не прикончила. Это же монстр, а не свинья. И ты собираешься спереть из ее личного загона что-то из кормушки? Да тебя разорвут в клочья.

– Это мелочи, – уверила меня воинственная Мариша. – На чем вы прикатили сюда?

– На мотоцикле Лешего, – машинально ответила я. – А зачем тебе?

– Ну не пешком же идти, – рассвирепела Мариша. – По такой-то грязи и под дождем. И потом, надо торопиться, чтобы успеть первыми.

– Но мы возьмем только часть денег, – смирившись с неизбежным, предупредила я ее. – Такую, которая смогла бы компенсировать наши моральные издержки.

– Конечно, но ты учитывай, что, во-первых, пострадала Ирина вера в людей, а это дорого стоит, а во-вторых, есть еще и я, оценивающая свою жизнь дороже каких-то паршивых тысяч, пусть даже они исчисляются в долларах, и не забудь, я могла этой самой жизни за милую душу лишиться, не подоспей вы вовремя. Если сложить наши с Ирой доли, то останется только твоя. Если хочешь, можешь оставить ее Никитину.

– Я думаю, что Ира откажется от своей, как ты выражаешься, доли в пользу государства, – в моем голосе появилась доля уверенности.

– Иногда я начинаю опасаться, что ты точно не вполне в себе, – заботливо, даже вроде с жалостью сказала Мариша, усаживаясь на – что ни говори – ворованный мотоцикл. – Так едешь?

Я быстренько велела голосу совести заткнуться, забралась на мотоцикл, и мы поспешили к дому старосты, чтобы успеть до первого кормления Вельзевула. Хотя дождь почти закончился, но дорогу развезло, и мы потратили значительно больше времени, чем рассчитывали. К деревне мы подкатили только перед самым рассветом. Но было еще достаточно темно для того темного дела, на которое мы пошли.

– Ты придумала, как нам обезвредить эту скотину? – обратилась ко мне Мариша.

– А разве я должна была придумать? Ты же всю дорогу твердила, что у тебя есть план.

– Ну это я так просто, чтоб тебя успокоить, – откровенно призналась Мариша. – Но я уверена, ты что-нибудь придумаешь. Ты же была самой сообразительной в классе.

– Так это когда, – польщенно буркнула я и тут же изо всех сил стала думать, чтобы оправдать Маришино доверие.

– Может, скормить ему те таблетки, которыми нас пичкали в больнице? – спросила я.

– Ты точно гений! – восхитилась Мариша. – Конечно, он их сожрет и еще добавки попросит. Он же не собака, чтобы с чужих рук не есть. Только надо эти медикаменты во что-нибудь запихать.

Весь двор старосты представлял собой сплошное скопление маленьких сарайчиков и сараюшек. Из одного такого строеньица до нас долетел слабый запах копченой колбасы. Вспомнив, что завтра большой праздник, я отправилась навстречу соблазнительному аромату и вскоре оказалась у коптильни, в которой висело несколько рядов колбас.

– Думаешь, он будет жрать мясо? – усомнилась Мариша.

– Конечно, будет, – горячо заверила ее я. – Ты его видела, по-твоему, такого зверя можно вырастить на одних объедках? Да староста наверняка пичкал его отбивными с анаболиками. Так что ему не привыкать.

В качестве орудия мы взяли кусок проволоки, отломанный от стены.

– Кажется, так должен выглядеть громоотвод, – заметила Мариша.

– Плевать! – шипела я, орудуя проволокой и стараясь через узкое окошко, в которое едва пролезала моя рука, подцепить ближайшее ко мне кольцо колбасы.

Наконец мне это удалось, глотая голодную слюну, я разломила кольцо на две половинки, одну мы немедленно слопали с Маришей, а вторую нашпиговали больничными таблетками и торжественно понесли Вельзевулу. Но мы не успели к его подъему, слишком много времени потратили на то, чтобы достать колбасу, а потом привести ее в надлежащее состояние.