Дарья Донцова - Концерт для колобка с оркестром

– А я что? – бормочет Яна. – Я просто так! Пошутить уж нельзя.

– На эту тему не шути никогда, – сказал Алексей, – ты моя сестра, человек, который привел меня в дом к Соне, в конечном итоге именно тебе я обязан всем, что имею, поэтому до сих пор прощал все твои выверты, но имей в виду…

– Все, – кивает Яна, – я усекла. Больше ни-ни!

– И еще, – не успокаивается Алексей, – ты слишком много тратишь, с сегодняшнего дня баксопровод закрыт! Станешь получать фиксированное содержание.

Ох, зря Алексей произнес последнюю фразу, Яна тут же возненавидела брата. С тех пор ее жгла лишь одна мысль: как насолить братцу. И в голову мерзавки пришла гениальная мысль. Бизнес Мирского во многом опирается на издание и переиздание романов Фомина, значит, следует выбить у «Нодоба» почву из-под ног. В пылу злости девушка не думает о том, что рубит сук, на котором сидит сама. Не станет «Нодоба», не будет денег и у нее, но жажда мести сильнее материальных расчетов. И еще, Яна боится Алексея, поэтому тщательно продумывает коварный план.

Сначала она едет к Фомину, хочет подбить того подать на Мирского в суд. Но Леонид находится в алкогольной амнезии, а у Алексея на руках имеются абсолютно законно оформленные договоры. Фомин при виде бутылки подписал Соне все бумаги. Поняв, что с литератором каши не сваришь, Яна находит Романа, сына Леонида, своего сводного, единоутробного брата. Парень успел развестись, имеет комнату в коммуналке, работает водителем и вполне доволен своей судьбой. Он прост, как валенок, мечтает о хорошей семье, детях, новом телевизоре и вообще похож на Буратино: добрый, бесхитростный… Мысли у него в голове коротенькие, желания примитивные. Но Роман отнюдь не подл, он никому не желает зла, живет словно хомячок, радуется вкусной еде и ясному солнышку.

И тут на него коршуном налетает злая Яна. Несчастный Рома с трудом переваривает свалившуюся на него информацию. Он, оказывается, сын писателя, у него есть сестры, Яна и еще одна, Людмила, которая обобрала своих родственников, захватила рукописи Фомина, получает жуткие гонорары, не отчисляет ни копейки Роме с Яной…

– Эй, эй! – закричала я. – Яна-то к писателю Фомину не имеет никакого отношения! Она близнец Мирского. Сестра Романа Катя, дочь Фомина, погибла при пожаре.

– Верно, – кивнул Гена, – Яна врет парню. С самым честным лицом заявляет: «Меня объявили погибшей». А вот Людмила Фомину никто. Глуповатый Роман верит Яне, но решает все же прояснить ситуацию. Он едет в Козюлино, находит бывшую директрису детдома и выслушивает историю про пожар.

И теперь уверен: он и впрямь сын писателя.

– Вот дурак! – вырвалось у меня. – Хоть бы спросил у директрисы, за каким шутом устраивать комедию. С какой стати выдавать Яну за другую девочку, какая и кому от этого выгода?

– Нет уж, такой он уродился, – хмыкнул Гена, – не очень сообразительный. При этом его еще загипнотизировала сумма, названная Яной, гонорар Фомина. А Яна, поняв, что кролик готов и сейчас покорно потопает в пасть к удаву, говорит:

«Мне бессмысленно что-то требовать. Родства с Леонидом Фоминым мне не доказать, а у тебя метрика на руках. Можешь смело подавать в суд. Эта Людмила нас обобрала».

Роман ошарашен, но в его не слишком умной голове рождается один трезвый вопрос:

«А с какой стати мне должны давать хоть какие-то деньги? Отец-то жив. Он написал, с ним и расплачиваются. Я здесь при чем?»

Яна растерянно моргает. Действительно, деньги по закону принадлежат автору, лишь после его смерти наследники имеют право на гонорары. И тут у коварной девицы появляется новое соображение о том, как лучше всего похоронить бизнес Мирского: Леонида следует убить. Вот тогда Роман будет иметь полное право потребовать свою долю, а уж Яна постарается подключить к делу прессу, то-то веселье будет! Имя Сони, бросившей детей в приюте, извозят в грязи, Алексей понесет гигантские убытки, скорей всего, выплывет правда о том, что он сводный брат своей жены. Радостно думать, что ощутит при этом Людмила. И Яна решает избавиться от Фомина, она придумывает простой план…

– Знаю! Знаю! – закричала я.

– Да? – вздернул брови Гена. – И как же, по-твоему, она убила писателя?

– Купила много водки, – пояснила я, – уж не знаю, сколько, и притащила алкоголику. Соседка Фомина ее видела, а потом слышала, как девушка крикнула в квартире: «Папа, это я, Яна». Она представилась Леониду дочерью, а тот и не помнил, сколько у него детей. Яна зря старалась, думая, что от посторонних «папа» не возьмет подарка, Фомину было все равно, кто его угощает. Она, конечно, совершила ошибку, назвавшись настоящим именем, но, с другой стороны, опасаться-то ей было некого, никто ее в том доме не знал. Так вот, в одной из бутылок, скорей всего, был метиловый спирт. Яна все замечательно рассчитала. Когда Леонид откроет емкость с отравой, милой «доченьки» давно не будет рядом, да и кончина пьяницы, хлебнувшего «паленой» водки, никого не удивит, даже дело заводить не станут.