Ирина Хрусталева - Вечеринка в турецких банях

Ника ошарашенно уставилась на мешковатую футболку в ярких абстрактных рисунках, опустила глаза на драные потертые джинсы и, снова подняв очи, остановила взгляд на ядовито-рыжих вихрах, торчавших из-под бейсболки.

– Господи, на кого ты похожа, Аня? – прошептала девушка.

– И это все, что ты можешь мне сказать после нашей долгой разлуки? – нахмурилась Анна. – Узнаю свою дочь!

– А я совсем не узнаю свою мать: в кого ты превратилась? Ой, извини, здравствуй, рада тебя видеть, – опомнилась Ника. – С приездом, дорогая, надеюсь, полет был не очень утомительным. Вот, я специально купила твои любимые цветы. – Девушка протянула матери букет чайных роз.

– Я тронута, но тащи этот веник сама: и найди, ради бога, носильщика, – отмахнулась от букета Анна Михайловна. Она завертела головой во все стороны. – В этой сутолоке я не смогла найти ни одного: как сквозь землю провалились, безобразие какое!

– Не волнуйся, мама, я сейчас прикачу тележку, – сказала Вероника, растерянно глядя на «веник» и все еще находясь в прострации от нового имиджа своей матери. – Где твои вещи?

– Вон там стоят. – Анна указала на кучу чемоданов. Рядом с ними стояла яркая представительница современных тинейджеров, девушка лет семнадцати. – Кстати, познакомься, это Марго, она прилетела со мной, – спокойно сообщила дочери Анна.

– Хай, – махнула девица рукой и выдула огромный шар из жвачки.

– З-здрасте, – пролепетала Вероника, с ужасом таращась на размалеванную в пух и прах Марго. На ее голове невероятным образом соседствовали разноцветные пряди волос всего спектра радуги. В носу, бровях и ушах сверкали шарики пирсинга. Одежда девушки не поддавалась внятному описанию. – Кто это? – охнула Ника.

– Я тебе только что сказала: Марго, моя подружка. Вернее, это дочка моей новой подруги из Майами. Мы с ней подружились.

– Это заметно, – с легким сарказмом произнесла Вероника, окинув взглядом драный прикид матери и ее ярко-рыжую эпатажную стрижку.

– Только не надо таращиться на меня с таким осуждением! – Анна повысила голос. – Ты совершенно отстала от жизни. – Она сморщила нос, озирая скромный костюмчик Вероники из последней летней коллекции Армани. – Маргоша на многое открыла мне глаза, и я ей очень благодарна. Правда, она прелесть? А какая у нее замечательная прическа!

– Сногсшибательная, – кивнула Ника. – Меня все это наповал сразило. Не видишь, мама, я еле на ногах держусь?

– Это с непривычки, – хихикнула Анна. – Я на такую окраску пока еще не решилась, но, думаю, скоро испробую. Это называется колорирование, новое веяние в моде, что мне пойдет, – радостно прощебетала она, не обращая внимания на иронию дочери.

– Я все понимаю, мама, и приветствую все новое в моде. Ты прекрасно знаешь, что я сама люблю иногда поэкспериментировать, но… Для молодежи этот экстрим, наверное, действительно актуален, но твоя-то внешность должна соответствовать возрасту: и вообще, твоему положению, наконец!

– Я всегда говорила, что все мои усилия и старания, потраченные на твое воспитание, пошли прахом, – недовольно проворчала Анна. – Не смей указывать на мой возраст! Ты не находишь, что это наглость с твоей стороны?

– Прости, не удержалась, – огрызнулась Ника. – Ты не скажешь, зачем ты привезла с собой это чудо в разноцветном оперении?

– А что такого? Привезла и привезла. Девочка уже взрослая, кормить ее с ложечки не надо, так что расслабься и получай удовольствие.

– Господи, час от часу не легче: ты еще и разговариваешь. как дворовая шпана! – Ника всплеснула руками. – Где ты подцепила эту подружку?

– Что значит – подцепила? Она живет со своими родителями, рядом со мной. Их семья полгода назад уехала из России в Майами на постоянное место жительства, там мы и встретились. Это мои соседи.

– Так она русская?

– Конечно!

– А почему ты называешь ее Марго?

– Марго, Марина – какая разница? Лишь бы человек был хороший, – махнула Анна рукой. – Мой Эдвард тоже звал меня Энни, однако я не перестала быть после этого русской Анной.

– Марина, то есть Марго, москвичка?

– Ты не поверишь: оказывается, они тоже из Бирюлева, жили недалеко от меня, на соседней улице. А познакомились за тридевять земель. Чудеса, правда? Когда Лариса, мать Марины, узнала, что я еду в Москву, она попросила меня взять дочку с собой. Девочка все еще никак не может привыкнуть к чужому месту, к чужим людям, очень скучает по своим друзьям. Ну, я и взяла ее, пусть порадуется. Да сделай ты, наконец, лицо попроще, – улыбнулась Анна. – Ты совсем не рада, что я приехала?