Наталья Александрова - Гоните ваши денежки

— Не просто провода, Мальвиночка, а провода высокого напряжения! Тут, детка, проходит триста восемьдесят вольт. А у тебя, Мальвиночка, очень много нежных и чувствительных мест. Знаешь, что будет, если к этим местам подвести триста восемьдесят вольт?

Мальвина молчала, с ужасом глядя на провода.

— Молчишь? Ну, так я за тебя отвечу: будет больно. Причем не просто больно, а так больно, как ты и представить себе не можешь! Так больно, Мальвиночка, что ты меня будешь умолять, чтобы я тебя скорее прикончил! Так что, Мальвиночка, я тебе последний раз предлагаю: расскажи мне по-хорошему, где ты спрятала ту красивую брошку. Расскажи, Мальвиночка, будь умницей, и ты избавишь себя от очень неприятных минут. Потому что больше нескольких минут ты все равно не выдержишь.

— Ты просто сумасшедший! — проговорила Мальвина, не спуская глаз с искрящихся проводов.

— Нет, Мальвиночка, я не сумасшедший! — возразил Мясник. — Я просто деловой человек! Как сейчас выражаются, эффективный менеджер! Мне нужно решить вопрос — и я его решаю всеми подручными средствами! Ну так где же та брошка?

— Мой отец тебя из-под земли достанет! — проговорила Мальвина дрожащим от страха голосом.

— Это вряд ли, — возразил Мясник. — Во-первых, он про меня знать ничего не знает. Ты ведь из психушки своей сбежала и неизвестно куда подевалась. В «Дружбу» ты своими ногами пришла, никто тебя туда не тащил. И даже если твой папаша каким-то чудом узнает, что ты отправилась в «Дружбу» — дальше твой след обрывается! Дядя Паша — человек надежный, неразговорчивый, он лишнего никогда не болтает, потому что знает — от этого жизнь его зависит! Ты, девочка, сильно много о себе понимаешь. Думаешь, если ножик в кармане держишь или можешь человека битой бутылкой порезать, то сразу и крутая стала? Нет, милая, цена тебе — грош за пучок, и то в базарный день, никому ты не нужна, и интересна будешь только Кувалде, и то недолго, пока хрипишь под его руками да ногами сучишь.

Слушая тягучий голос Мясника, Мальвина с ужасом осознала, что все так и будет. Очевидно, от отчаяния голова ее заработала в усиленном режиме и созрел план. Главное — это выбраться из вонючего подвала, где никто не услышит ее криков и не найдет потом ее тела.

— Я жду! — Мясник поднес два провода поближе, ненароком соединив их, и Мальвина дернулась, увидев синие искры.

— Я… я ее взяла… случайно…

Она понятия не имела, что там была за брошь, она в глаза не видела никакой броши. Они пошли грабить ювелирный магазин по наводке Мясника не столько ради денег, сколько для острых ощущений, Мясник сказал, что у него все схвачено, и рассказал, как вырубить сигнализацию. Оказалось, что у хозяина в укромном месте была еще одна тревожная кнопка, и он, услышав, что в магазин проникли грабители, успел ее нажать. Менты приехали через три минуты — там было близко. Сдуру сунулись прямо в двери, кто-то пальнул. У Мясника был пистолет и еще у Петьки Вареного. У нее из оружия был только нож. Началась стрельба, она помнит только выпученные глаза Головастика и Петьку, зажимающего кровавую рану на груди.

А потом ее ранили — легко, в плечо, но от вида собственной крови она потеряла сознание. И очнувшись, обнаружила у себя в руке пистолет. Петька умер на месте, Головастика и Стаську замели менты. Мясник исчез, как будто и не было, испарился с места происшествия. Убийство продавца должны были повесить на Мальвину, потому что Стасика и Головастика предупредили и они дружно молчали про Мясника. Отец оставил в полиции кучу денег, и ее вместо суда заперли в психушку.

Какая еще брошь? До того ли ей было! Или Мясник придумал это нарочно, чтобы ее помучить? Это легко проверить.

— Я случайно положила ее в карман, — повторила она более твердо, — меня отвезли прямо в больницу, а потом отец забрал домой под подписку. Брошь я спрятала дома, так что без меня тебе до нее не добраться.

— Не врешь? — Мясник взмахнул проводами.

Снова посыпались искры, запахло озоном, как после грозы.

— Проверь… — криво усмехнулась Мальвина.

— Проверю! — Он ткнул оголенным проводом ей в тыльную сторону запястья.

В первый момент она не почувствовала боли, все заглушил дикий нечеловеческий крик, через секунду до нее дошло, что кричит она сама. Боль была недолгой, всего несколько секунд, больше она просто не выдержала бы.

— Ну? — Мясник наклонился.

Она хотела плюнуть ему в лицо, но во рту будто наждаком прошлись.

«Сейчас умру!» — мелькнула мысль, когда она заглянула близко в глаза Мясника.