Маша Стрельцова - Дзен в большом городе

— Кто же вас, тетенька, так обидел? — Алекс, все это время молча стоявший за моей спиной, теперь высказал это нарочито ядовитым тоном.

— Такой же как ты, молодой и красивый, — спокойно ответила она. — Который обещал мне любовь до гроба, но сначала не получалось у нас пожениться, обстоятельства были такие, а потом он меня разлюбил. Я осталась с дочкой на руках, а он полюбил мою сестру и она стала его супругой.

— А мне сказали, что он уже был женат, — вырвалось у меня.

— Врут, — равнодушно ответила мертвая. — Не стала б я чужую семью рушить.

— А что же сестра? — спросил Тау.

— Сестра? Когда меня похоронила, тогда до нее и дошло, что она натворила. Мужа выгнала, дочь мою воспитала. А я ее все равно не простила за подлость. Сегодня она умрет. Она забрала у меня любимого, а я возьму у нее жизнь.

— Сегодня? — подняла я в недоумении брови.

— Твоя Пелагея ейная сестра, — злорадно влезла в разговор Святоша.

— Погоди, ты чего? Какие такие лямуры тридцать лет назад! Ей же сейчас уж лет сто!

— Ей пятьдесят восемь лет, — отчеканила покойница.

— Это не после твоих похорон она так постарела? — негромко спросила я.

Мертвая лишь молча смотрела на меня закрытыми глазами.

— Сложная ситуация, но, может быть, вы все же помиритесь? — деловито спросил Тау. — Она вашу дочь воспитала, ошибки осознала, раскаялась…

Ведьма его проигнорировала.

«Ты отступишься от своего мальчика?», — молча спросила она.

«Любовь — она в жизни одна», — покачала я головой.

«Ты выбрала».

Она легонько дунула в мою сторону, я нахмурилась, ожидая каверзы, но ничего не произошло. Ничего. Лишь на пупке жарко запульсировал кусочек мертвой ауры, а сердце стукнуло и замерло, скованное могильным холодом.

Но это же ерунда. Правда, ерунда?

Мир качнулся, омылся кровью и болью, щедро окунулся в черную краску и я выдохнула застоявшийся в легких воздух, чтобы более не вздохнуть.

Никогда.

— В тебе все равно было слишком много от мертвых, — равнодушно сказала покойница. — Все нормально?

— Конечно, — улыбнулась я.

— Магдалина? — Алекс, нахмурившись, смотрел на меня.

— Живой, отойди с дороги, — бесстрастно сказала я.

— Ты чего, дура? — снисходительно спросил он.

— Научи его обращаться с девушками, — мягко предложила ведьма.

Кивнув, я нежно улыбнулась Алексу и легко прикоснулась к его губам своими, надламывая чудесный цветок его жизни. Словно губкой, впитала в себя его силы, а он, недоуменно моргнув, сполз по стене на пол. И так и остался там — посеревший и полумертвый.

— Некрополе допьет его к утру, не бери лишний грех на душу, — равнодушно сказала покойница. — Красивый мальчик был. Красивый и жестокий. Многих бы убил за свою жизнь.

Скрипнула дверь в дальнем углу избушки, и показалась полноватая девичья фигурка.

— Привет, сестра моя во смерти, — сказала я Нинке Завьяловой.

— И тебе привет, — улыбнулась мертвая девушка. — Ты с нами? Вот уж не ожидала.

— Намучалась я тебя искать, — укоризненно покачала я головой. — Не расскажешь, что с тобой случилось?

— Себя она порешила от любви, — хмуро сказала Святоша и каким-то странным взглядом полоснула по мертвой девчонке.

— Ты же не помогла, — тихо ответила она. — Я тебя как просила — бабуля, приворожи мне его, а ты только отмахивалась, дурью считала.

— Ты что, ее внучка?! — изумленно воскликнула я.

— Да, — кивнула она.

— Родная?! — снова не сдержалась я. Не верилось. Не ве-ри-лось. Краем уха я слышала, что есть у Лоры дочь, но никто ее не видел. Поговаривали, что она незамужняя, что живет в другом городе, а оно вон оно как!

— Родней некуда. А она мне не смогла даже приворота сделать на любимого, хотя я перед ней на коленях стояла, ревела и объясняла, что жить без него не могу. Сама-то я пыталась, да не получалось ничего. А потом он сказал, что женится, тут я и не выдержала. Купила у знакомых пушеров в школе героин да и воткнула себе в вену сразу три дозы. Рада, бабуля?!

— Господи, внученька, — по дряблым щекам ведьмы текли крупные слезы. — Знала б ты, как я рыдала над твоим телом… Мать твоя чуть с ума не сошла, да я о ней позаботилась. Заклятье наложила, чтобы она про тебя забыла. Заставила переезжать в другой город, чтобы никто про тебя не напоминал. А на меня заклятье наложить было некому. Вот так взяла тебя, привезла в деревню, да ночью и пошла сюда хоронить. На руках тебя несла сюда, внученька, чтобы встала ты следующей ночью. Велико горе мое было, я ведь и не знала, как сильно тебя люблю, пока не потеряла навсегда. Кровиночка ты моя, прости уж меня, неразумную.