Татьяна Луганцева - Блондинка в футляре

– Что? Что со мной? Что за… Ты что подлил мне? – глухо проговорила Варвара, прежде чем полностью отключиться.

Никогда еще Варвара не чувствовала себя так плохо. Ее трясло, мотало из стороны в сторону, мутило и вообще казалось, что душа сейчас покинет тело. Она открыла глаза и попыталась сосредоточиться. Мимо нее проплывало темное, узкое пространство с тусклыми, мигающими лампочками, она поняла, что ее несли по какому-то длинному коридору.

Двое мужчин тащили ее за руки и за ноги вдоль шершавой грязной стены, которую Варя ощутила всей своей кожей. При этом они пыхтели, ругались и еще успевали переговариваться.

– Димон, ты даешь! Когда-нибудь погоришь и меня с собой потянешь, а я на зону не хочу.

– Думаешь, я хочу? Я уже там был. Не ссы, прорвемся. Не первый раз промышляем, и все сходило с рук. Если эта сучка и выживет, она не видела моего настоящего лица…

– Гримируешься ты классно, я бы тебя точно не узнал, – подтвердил второй голос.

– И меня уже здесь не будет, ищи ветра в поле… Сколько в Москве этих парковок, на всю нашу жизнь хватит! Я же вычисляю этих баб из толпы мгновенно.

– Да уж, Димон, глаз у тебя – алмаз!

– И эта подъехала, вся такая из себя и при деньгах. Гламурная дамочка. Соблазнил как всегда скорейшим проходом в отель, а дальше по накатанной схеме. От того, чтобы зайти ко мне на рюмочку коньяка или чашечку кофе, еще никто не отказывался. По зажатости этой девушки я сразу предположил, что ей будет интересен коньяк.

– Что-то вид у нее какой-то бледный, не откинула бы копыта, – забеспокоился второй парень.

– Нечего жалеть этих шлюшек, за рюмку коньяку готовых идти с неизвестным мужиком неизвестно куда и зачем! А потом, не забывай, что со мной сделала та чертова клофелинщица, обокрав меня до нитки. Все, что я скопил за годы службы. Я бью этих рыбок их же оружием. И, заметь, моя добыча стоила того. У этой детки был туго набит бумажник. Мне за эти деньги пришлось бы вкалывать несколько месяцев, а эта легкомысленная особа носит такую сумму просто так… поход по магазинам, шопинг, мать ети! Ума в башке нет, зато на голове прическа! А с какими лицами ходят эти шлюхи! Мнят себя принцессами, а проглатывают наживку, как глупые рыбки.

– Да, да, Димон, эти сучки даже не смотрят на нас, мы для них – обслуживающий персонал, пустое место, как фонарные столбы.

– То-то же! А откуда у них такие деньги? Думаешь, сами зарабатывают? Наверняка раздевают своих мужиков! Так что не переживай, Стас, таких дур учить надо, что я и делаю.

– Ты – молодец, Димон!

– Сейчас скинем в мусорник, отвезут ее на свалку, а там уж как бог даст. Выживет или не выживет – меня это особо не интересует, – произнес Димон.

«Вот ведь сволочи, что удумали… Главное, что я сегодня сняла все свои деньги… Какой ужас! Так опростоволоситься! Что же делать? Чем он отравил меня?» – думала Варя.

– А что, если она очнется и поднимет шум? – спросил Стас.

– Не очнется… а если очнется, ей же хуже будет, придется стукнуть ее по голове, мне скандалы не нужны, – ответил Димон, и Варвара сейчас же распрощалась с мыслью о том, чтобы поднять тревогу, закричать. Она быстро закрыла глаза, но преступник по имени Стас заметил это и закричал:

– Слышь, Димон! Она очухалась! Сделай что-нибудь, а то не донесем, заголосит!

«Вот сволочь», – было последнее, о чем подумала Варвара, перед тем как от сильного удара Димона вновь отключиться.

Уже во второй раз Варя приходила в себя от какой-то тряски. Она тут же попыталась восстановить в памяти все, что произошло. Ничего хорошего она, конечно, вспомнить не могла. Варя скосила глаза и с удивлением обнаружила, что она в белом свадебном платье… в мусорной машине…

«Сходила на день рождения…» – подумала Варя, задыхаясь от вони. Она даже думать не хотела о том, что может находиться в этих больших пластиковых мешках.

«Я же покупала другое платье… Боже мой, я столько за него заплатила! Почему же я невеста? Я сошла с ума? Или успела выйти замуж?» – пыталась сосредоточиться Варвара. Она присела и всмотрелась в белое кружевное платье повнимательнее. Только сейчас в глазах перестало двоиться. Оказывается, белое платье было не на Варе, а на ком-то, лежащем с ней рядом.

«Сколько же нас – горемык – эти гады опоили и свалили в мусоровоз? Варя, возьми себя в руки и соберись… Надо выжить, вспомнить лицо этого негодяя в подробностях вплоть до пореза от бритья на щеке и родинки под глазом и описать в милиции. Он думал, что я его не запомню… да у меня профессиональная педагогическая память. Выжить бы! Что же я все о себе да о себе… а эта невеста? Жива ли она?»