Сан-Антонио: Причесывая жирафу

Я мысленно пожелал своим итальянским коллегам хорошенького удовольствия. Оно лежало там, на площади, похожее на мешок с загадками. Тип, занимающийся отпечатками пальцев, на этот раз получит нелегкую задачу.

В нашей хате Беру спал сном праведника.

Этот баобаб неплохо устроился! Его храп колыхал зеленое покрывало, подаренное нам мадам Барнаби.

Я свистнул, и его мотор стал работать менее интенсивно, а это, в свою очередь, дало мне возможность улечься спать.

– Ты отправляешься в свет? – удивился Его Величество.

– Ты даже не представляешь, как верно сказал, – ответил я, завязывая шелковый галстук с черными полосками поверх крахмальной рубашки. – Я иду в большой свет.

– Ну, а куда? – настаивал Беру.

– Профессиональный секрет, толстяк.

– О, понятно! Ты подцепил роскошную мышку!

– Остудись! Я объясню тебе как-нибудь позднее.

Я быстро направился в путь, но чей-то голос произнес мое имя, и я повернулся, чтобы улыбнуться мисс Мугуэт. Сегодня утром она была очень шикарна, моя маленькая куропаточка – укротительница крупнокопытных хоботных. На ней была клетчатая юбка и черный полувер, из под которого здорово выпирала ее грудь.

– Вы направляетесь в город, Тони?

– Йес, мисс.

– Вы возьмете меня с собой?

Я удержался от того, чтобы нахмурить брови, так как это могло ее шокировать.

– Я очень хотел бы этого, моя крошка, но я должен повидать одну из моих теток, которая живет в монастыре, так что…

– Злюка! – бросила она.

Я не люблю таких, которые навязываются. Эта девочка, видимо, принадлежала к этой опасной категории.

– Я поведу вас погулять днем, – пообещал я.

Я уже собирался смыться, но около нас остановился «фиат-1500», набитый легавыми. Один тип, темный, как слива, с бархатным взглядом, выпрыгнул из машины.

– Куда вы идете? – спросил он меня по-итальянски.

– На рыбную ловлю, – ответил я по-французски.

Он поднял вверх правую бровь, что округлило его глаза.

– Да ведь мы знакомы! – закричал он.

Я сделал ему знак молчать, потому что здесь присутствовала мисс Мугуэт. Я тоже узнал прибывшего: это был комиссар Ферна-Брасса. Он отвел меня в сторону. Это очень удобное место, надо вам сказать!

– Сан-Антонио! – закричал он.

– Милый мой коллега, здесь я лишь служащий, – ответил я. – Но я думал, что вы в Риме.

– Я попросил перевести меня сюда, так как моя жена не выносит его.

– Счастлив это слышать.

– Но как это случилось, что вы?..

– Секретная служба, – прошептал я. – А вы проводите следствие по делу об убийстве сегодняшней ночью?

– Совершенно точно. А есть связь между ним и вашим делом?

– Я еще ничего не знаю. Но я, со своей стороны, суну вас в это дело.

Он помахал своим красивым пальчиком перед моим красивым носом.

– Вы просто сама скрытность! – пошутил Ферна-Брасса.

– Что вы! Если бы я знал что-нибудь, я бы вам сказал. Я даже не знаю личности убитого. Вы хорошо бы сделали, если бы осветили мой путь своим фонарем знаний.

– Наш фонарь светит только нам, – проворчал Ферна-Брасса. – Но я добрый. Убитый – это некто Джузеппе Фаролини. Он работал шофером у синьора Кабеллабурна, фабриканта, производящего электрические кофеварки.

– Грациасс, комиссар. Будем держать друг друга в курсе наших расследований. Не хотите ли пообедать вместе сегодня вечером?

– С удовольствием. Вы что, хотите вытянуть из меня все сведения относительно этого дела?

Он засмеялся, открыв рот так, что стали видны все его ослепительные зубы.

– Свидание в восемь часов у Квамода, в ресторане де ля Виа Расурелла.

После этого я покинул его.

Легкими шагами я направился к ближайшей автобусной остановке и сел в автобус, который за несколько монет довез меня до центра города. Проболтавшись некоторое время, я в конце концов нашел то, что искал: лавку, торгующую театральным реквизитом.

Лавка была темная и вонючая. Там распоряжался старик, которому надо было бы приделать к ногам колеса, чтобы он мог свободно двигаться – до такой степени он был жирный и неповоротливый.

Я ему наврал, что мне нужно идти на званый обед, и перерыл все его барахло, чтобы выудить то, что изменило бы мою приятную внешность.

Большие черепаховые очки с большими стеклами, каучуковые шарики для того, чтобы засунуть их в нос, – и вот я стал совершенно неузнаваемым. Арсен Люпен не смог бы сделать этого лучше. Я заплатил и быстренько смылся. Потом я зашел в почтовое отделение и стал листать телефонный справочник, чтобы узнать адрес синьора Кабеллабурна. Я легко нашел его потому, что он был напечатан как афиша, крупными буквами.