Галина Куликова - Если вы не влюблены

Впрочем, как выяснилось, сердец у нее было штук сорок, не меньше. Потому что всякий раз, стоило ей вспомнить о подлой измене Таранова, очередное сердце подпрыгивало в груди, а потом шарахалось оземь и разлеталось на крошечные осколки.

«Господи, сегодня же пятое число, – подумала Таня. – Пятое… Год назад именно пятого числа это и случилось. Юбилей, так сказать».

– Тань, открой, пожалуйста, – попросил из-за двери невидимый Таранов. – Это ужасно важно.

Она глубоко вздохнула, решительно распахнула дверь… и увидела огромный букет роз, скрывавший нежданного гостя.

– Привет, – сказал гость, выныривая из цветочных зарослей. Букет оказался колючим, свежим и источал сладостный аромат, который всегда сводил Таню с ума. Равно как и его даритель.

Хотя в это утро Алексей Таранов выглядел не самым лучшим образом. Было очевидно, что накануне он провел бессонную ночь: под глазами у него залегли лиловые тени, светлые волосы были взъерошены, короткая щетина пробивалась неровными клочьями. Впрочем, такому лицу практически всё было нипочем – слишком обаятельная улыбка, слишком волевой подбородок, слишком много вдохновения в глазах.

Вероятно, талант вписали в метрику Таранова вместе с именем и фамилией. В театральный его приняли сразу на второй курс, на работу взяли в знаменитый московский академический театр. Правда, старая гвардия держала его на вторых ролях, отчего-то полагая, что настоящий артист может состояться только годам к сорока—пятидесяти. Но Таранов мог сыграть всякие там «кушать подано» и третьих стражников так здорово, что зрители сразу же верили – именно здесь скрыт гениальный режиссерский замысел, именно эта роль одна из ключевых в спектакле. Таня всегда открыто и искренне восхищалась его талантом. В те редкие дни, когда Лешка все же впадал в уныние, она стараясь всеми силами поддерживать его оптимизм и уверенность в себе. Сама она ни на секунду не сомневалась, что не за горами тот день, когда Таранов хлопнет дверью и уйдет к нормальному, современному режиссеру в популярный продвинутый театр. «Вот тогда, – мстительно размышляла Таня, – эти замшелые „академики“ поймут, какое сокровище потеряли, станут локти кусать, да поздно будет».

Впрочем, все это было давно, очень давно. До Ледникового периода. До коварной измены.

– В квартиру-то пустишь? – спросил Таранов небрежным тоном и задрал одну бровь.

– Заходи, – разрешила Таня после секундного колебания и пропустила его в коридор.

Он вошел и сразу же увидел мужские ботинки – ботинки Рысакова. Несмотря на маленький рост, лапа у этого типа была сорок последнего размера. Кроме того, он обладал довольно мощным баритоном, и именно сейчас ему пришло в голову попеть. Шум льющейся воды и мужские рулады, доносящиеся из ванной комнаты, разрушили все планы Таранова. Настроение у него явно испортилось. Он испепелил рысаковские башмаки взглядом, потом криво усмехнулся и сказал:

– Вообще-то я пришел мириться, но теперь раздумал. Так что прими цветочки в знак нашей былой привязанности, позволь поцеловать ручку, и я отчаливаю!

– Ты всерьез надеялся, что я стану с тобой мириться? – гневно воскликнула Таня, пристроив тем не менее розы на тумбочку. – После того, что ты сделал?!

– Ничего такого я не делал, – сварливо заявил Таранов и яростно потер щетину на подбородке. – Ты даже ни разу не удосужилась меня выслушать! Я сразу мог бы всё тебе объяснить.

– Сразу – это когда я застукала тебя в постели с голой мымрой? – саркастически воскликнула Таня. – Именно после этого я должна была тебя слушать?!

– Ты ничегошеньки не поняла, – нагло заявил Таранов и посмотрел на нее бестрепетным взором. – Вернее, ты поняла все неправильно.

– Да что там было понимать-то?! – едва не задохнулась от возмущения Таня. Она так разозлилась, что на минуту даже забыла, сколько слез пролила за этот год, оплакивая свою подло обманутую любовь. – Утром ты делаешь мне предложение, а вечером я нахожу тебя в чужой постели! К тому же не в чьей-нибудь, а в постели этой тощей дуры Регины!

– Еще немного, и ты лопнешь от злости, – спокойно заметил Таранов. – У меня была надежда, что мы поговорим по-человечески, но, судя по всему, ты еще недостаточно остыла, чтобы разговаривать цивилизованно.

– Я не кастрюля, чтобы остывать со временем!

– И вообще, можно подумать, что если бы ты нашла меня в постели какой-нибудь другой женщины, ты расстроилась бы меньше.

– Иди ты к чертовой бабушке со своими рассуждениями!