Кондратий Жмуриков - Человек без башни

– Буль, буль! – забулькало у нее под рукой.

Ядвига приблизила лицо и тихо скахал:

– Кузьма, не кричи, это я – Ядвига. Т-с-с.

Она отпустила руку.

Кузьма подскочил и уставился на Ядвигу круглыми глазами:

– Ты, живая? Как ты сюда попала? – громким шепотом произнес он, тряся головой, разгоняя остатки сна.

– Я, я, успокойся. Как попала, как попала. На метле, – с нервным смешком произнесла она.

– Тут, такое было, такое… – быстро начал рассказывать Кузьма.

– Кузь, Кузенька, потом расскажешь, дай чего-нибудь пожевать. – ласково произнесла девушка, у которой во роту почти сутки не было ни крошки. – Я сейчас даже на маниоку эту дурацкую согласна, с тапиокой.

– Обижаешь, – произнес Кузьма, – я тебе сейчас яишенку сбацаю, настоящую с ветчиной. У нас же сегодня день пополнения запасов, корабль взяли. Там жратвы было, как специально для нас приготовлено, дядька там отоварился. Но готовить уж сегодня ничего нес тали, поздно. А с завтрашнего дня начнется без передыху, по три смены вкалывать.

Пока Кузьма растапливал печку и колдовал над яичницей, Ядвига выслушала что произошло в поселке за время ее отсутствия.

– Слушай, а что там с Тюфяковым моим, он живой? – задала она вопрос, мучавший ее.

– Живой, живой, про него все забыли. Я ему пару раз еду приносил. Он уже совсем отчаялся…

– Ничего, я его вытащу, я за ним вернулась, – ответила девушка.

– Ты что, там теперь часовой стоит, злющий, я сегодня вечером еду понес, так он меня прогнал. Пришлось через с Кротом передавать.

– С Кротом? А ты откуда его знаешь, – удивилась Ядвига, – он же поселковых как огня боится.

– Не-ее, он со мной дружит, я его подкармливаю, время от времени, а он мне за это бананы, кокосы, ананасы, травки всякие искать помогает. Он и с Тюфяковым твоим сдружился. Если бы не Крот, давно бы он с голоду помер. Это же ко мне Крот пришел. Пришел и говорит: «Дай моему гостю еды какой-нибудь». Я сначала думал, что у него совсем крыша двинулась, а он мне потом рассказал, про подвал. Я раньше и не знал, что он там живет.

– Ладно, ты оружие какое-нибудь достать сможешь? – прервала его рассказ девушка. – Лучше, конечно, автомат, все равно какой, и парочку гранат. Сможешь?

Кузьма почесал затылок и кивнул головой, ладно.

– Все равно дядька мне голову оторвет, если узнает, что я тебя укрывал. Посиди тут тихо, никому не отвечай, если стучать будут, я тебя запру, а сам на «Блошинку» смотаюсь.

– Это еще куда? – спросила Ядвига.

– Куда-куда, рынок у нас тут такой. Все что хочешь можно достать, валюта – жратва и водка. У дядьки «НЗ» есть, ящик «Столичной» он его столько лет берег, но для хорошего человека ничего не жалка.

Кузьма открыл сундук и вытащил две бутылки водки, бережно закутал их джинсовую курточку и положил в холщовую сумку.

– Сиди тихо, – повторил он, потушил свет и закрыл за собой дверь. Ядвига прилегла на сундук, размышляя над тем, что же дальше? За размышлениями она незаметила как ее сморил сон, сказывалось напряжение прошедших дней, побег и волнения за Роберта.

– Ядвига, вставай, – она услышала сквозь сон голос Кузи. Открывать глаза не хотелось, во всем теле была какая-то слабость, немного знобило.

– Вставай, вставай, пока темно еще, может успеем Роберта освободить, – затормошил ее Кузьма. Последние слова подействовали, Ядвига подскочила с сундучка, умылась, пытаясь привести себя в форму.

– На, глотни, – подал ей кружку парнишка.

– Что это, – ноздри девушки уловили уже почти забытый запах кофе.

– Ты как маленькая, конечно кофе. Настоящий, из дядькиных запасов. Воровать, так воровать, все равно он мне башку отвертит.

Ядвига прихлебывала горячий напиток из железный кружки и с каждым глотком возвращалась к жизни.

– Достал оружие? – спросила она, допив все до последней капли.

– Достал, достал. «Калашников» и парочка гранат. Гранаты правда так себе, ерундовые. Зато у автомата полный магазин.

Мальвина осмотрела автомат, да, надежный «калаш». Спасибо дяденьке Калашникову за изобретение. С такой игрушкой можно не только Тюфякова освобождать…

– Ну, спасибо тебе, Кузя, вернее Кузьма. Как по батюшке не знаю… До свиданья, может еще свидимся…

– Не понял, чего это ты со мной прощаешься… Я с тобой пойду.

– Нет, на это я пойтить не могу! Я и так твоим гостеприимством и добротой злоупотребила, ежели в поселке прознают, что ты мне помог, писец Котенку. Никто не посмотрит, что ты кок отменный, пристрелят и кирдык, полный причем.