Кондратий Жмуриков - Человек без башни

Чебурек молчал, как партизан на допросе.

Наконец, Громила, решил узнать, чем вызвано отсутствие аппетита у главного любителя поесть в их компании. Он приблизился к лежащему Чебуреку.

– Чебур, можно я твой ужин слопаю? – спросил Громила, оставаясь на безопасном расстоянии, оставаясь верным своей привычке доводить несчастного.

– М-мм-ии, – мычал Чебурек, дико вращая глазами.

– Чего, чего? – переспросил Громила, опасливо приближаясь к товарищу.

– Сбрось, сбрось с меня… – едва шевеля губами, проговорил Чебурек.

Громила, заинтригованный происходящим, сделал еще пару шажков и только тогда разглядел, что на белой футболке Чебурека сидит здоровенный паук. Паук очень удобно устроился на плоском животе человека, казалось, он решил обосноваться здесь надолго, потирая от возбуждения лохматые лапки паук обживал территорию.

– Чебуречек, ты что, паука испугался? – ехидным голоском спросил Громила. – Ну ты даешь, это же птицеед. Не бойся, он только лягушек жрет и птицу мелкую, ну и еще змей полудохлых. Ты конечно, жаба жадная, и гад вредный, но не настолько. Скидывай, скидывай его, не бойся.

Чебурек, приободренный «профессором», пошевелился, занося руку над мерзкой тварью. Пауку это не понравилось, он агрессивно вздыбил лапы, будто собирался ответить ударом на удар.

– Не могу, сбрось, а? – жалобно заканючил Чебурек, прикосновение к этой твари было ему просто омерзительно.

– А что ты мне за это дашь? – поинтересовался Громила, дитя своего меркантильного века.

– Все, что захочешь, – сейчас Чебурек был согласен на все.

– Ладно, отдашь свою москитную сетку, ту большую – немного подумав, произнес Громила. К этой сетке он подбирался давно, с самого первого дня путешествия. Чебурек напяливал ее на голову, спускал по плечам, почти до пупка, и мог спокойненько спать на улице, не опасаясь того, что утром лицо его распухнет от укусов мелкой, но злобной мошкары. Громиле с его мелкой конституцией, москитная сетка могла заменить москитный плащ. Потому что то, что доходило Чебуреку до пупка, Громиле было почти до пяток.

Лежать без движения уже не было сил, Чебурек, скрипя зубами, прорычал:

– Да-ааа!

– Сейчас, я мигом, – сорвался с места Громила, – достану сеточку и вернусь, ты только жди!

Как будто несчастный Чебурек мог сдвинуться с места!

Он выполнил свое обещание и через секунду согнал длинной палкой с живота товарища птицееда.

Чебурек поднялся, тело затекло, от лежания на неровной поверхности болела спина, руки чесались. Он хотел было отвесить оплеуху своему спасителю, но махнув рукой, отправился есть.

Тут его постигло новая неприятность. Его паек был почти съеден.

– Мы тебя звали, – проговорила Мальвина, протягивая сухую галету и банан, – надо не дрыхнуть, а вовремя к столу приходить. Я из-за тебя одного целую банку тушенки открывать не буду. Куда ее потом девать? А тебе одному больно жирно будет.

Объяснять, чем было вызвано его отсутствие, Чебурек не стал, хватит с него позора и издевательств. Он забрал еду и уселся в гордом одиночестве, повернувшись к лагерю спиной.

Ужасно хотелось домой, на родину. В деревеньку Залепухино. Там сейчас уже подоили коровенку Зорьку, единственную на всю деревню, натопили баньку и мужики в количестве пяти душ на всю деревеньку пьют холодную самогонку, прячась от баб в парилке. Закусывают солененькими хрустящими огуречками зелененькими с пупырышками, пахнущими укропчиком и чесночком, и белым с розовыми прожилками сальцом. Чебурек ощущал аромат огурцов, сальца, приятный дух самогонки. Он так явственно представлял себе запотевшую граненую стопочку, а еще лучше стакашек…

«Ой, какой же я дурак!», – вытирая скупую мужскую слезу, прошептал Чебурек. – Зачем меня в этот город дурацкий потянуло?

В городе он поехал, чтобы получить высшее образование.

– Езжай в город, – говорила бабка Лукерья, снаряжая его в путь, – Поедешь, станешь гастрономом (он же астроном, бабка Лукерья, считала, что самые большие ученые в мире это астрономы. Они в трубу на небо смотрють и все-все про звезды знають), большим человеком. Вернешься, обсерваторию построишь, меня до старости досматривать будешь. Я тебе дом отпишу. Заживем…

Вот и поехал в город. Только как выяснилось в Ферске на астрономов не учили, нужно было подаваться в столицы, но тут грянул дефолт и прочие неприятности, скромные сбережения, отданные бабкой Лукерье непутевому внуку растаяли и остался он Митя Петров в городе Ферске. Пробовал было в институт поступить, но получив на сочинении два балла за 32 грамматические и 125 пунктуационных ошибок, оставил это занятие. Да и как не получить, если учили в Деревеньке из рук вон плохо. Зарплату учителям задерживали и они все больше по хозяйству возились, чем с учениками занимались. Да и самих учителей не хватало, отставник Семен Семенович Пороходько вел у них в школе и ОБЖ и физику с химикой, и физкультуру и литературу.