Кондратий Жмуриков - Человек без башни

– Не умрешь, живут вон вегетарианцы без мяса. Вон, Лев Толстой…

– Слушай, – огрызнулась Ядвига, на хрен мне твой Лев нужен, я тебе про своих друзей не рассказываю, и ты меня своими не загружай.

– Он не друг, он писатель, этот… гений, зеркало русской революции, в школе проходили. Он уже умер…

– Ага, потому и умер, что мясо не жрал, – заявила Ядвига (конечно же, она знала, кто такой Лев Толстой, только Тюфяков ее достал своей придурью). – И мы умрем, из-за тебя.

Тюфяков обиделся, он развернулся и побрел в сторону.

Да, надеяться на него, что в противогазе розы нюхать, эффект тот же. Ядвига решила поохотиться сама, пока Роберт занимался самокопанием и самоанализом, она успела пару раз удачно метнуть ножи. Ее добычей стали пара крупных зверьков, напоминающих здоровенных откормленных кроликов. Как называется «ужин», девушка не знала, но надеялась, что мясо окажется съедобным. Успеть бы приготовить его засветло, пока видно, что и как. Ядвига развела огонь. Восславим человека, придумавшего зажигалку! Это огонь, который везде с тобой. Девушка соорудила нечто, напоминающее мангал, и занялась готовкой, погрузившись в свои мысли.

– Яна, Яночка, я еду принес.

Яна, занятая свежеванием тушек и перепачканная кровью, чуть не порезалась ножом, обернувшись на крик этого полудурка.

– Ой, что это с тобой? – испуганно произнес он, разглядывая кровь на ее руках, щеках.

– Тьфу, чего так орать? Ужин я готовлю, кроликов поймала. Чего таращишься? – зло спросила она.

Теперь придется объяснять: откуда у нее столько ножей и где она так ловко метать научилась. Версия про учительницу начальных классов разваливалась по швам. Вот, гадство!

Роберт, побледнев, смотрел на добычу Ядвиги, потом отвел глаза и произнес:

– Вот, я тут виноград принес, там настоящие заросли дикого винограда. Я попробовал, сладкий. Пойду еще нарву, развесим на деревья, про запас, Изюм будет. Я есть не хочу, спасибо…

Роберт сложил кисти на ствол поваленного дерева и почти бегом удалился в ближайшие кусты. По звукам доносящимся от туда, Ядвига поняла, чем было вызвана такая поспешность.

– Слюнтяй, вегетарианец херов, колбасу картонную, котлеты пополам с картофелем жрать – это пожалуйста, а нормальную дичь, тошнит их.

В кустах снова раздались рыкающие звуки.

– Смотри, все зверье распугаешь, мишка-ревун, – крикнула она ему.

Она разделала тушки, обстругала пару веток, какого-то дерева с твердой древесиной (когда разводила огонь, обратила внимание, что ему ничего не делается) и расположила над огнем. Эх, посолить бы, поперчить…

Когда от костра потянуло аппетитным дымком, псевдокролики покрылись румяной хрустящей корочкой, появился бледный, взъерошенный Тюфяков. Он демонстративно отвернулся от жаркого и с преувеличенным удовольствием взялся за поедание винограда.

Ядвига отрезала кусочек, мясо было превосходным, сочным, мягким.

– Готово! Есть будешь? – поинтересовалась она у Роберта.

– Я, беззащитных животных в пищу не употребляю, предпочитаю питаться тем, что нашел сам, – гордо отказался он.

– Ну как хочешь, – промурлыкала девушка, устраиваясь перед костром. Минут пять они сидели в полной тишине: Ядвига обгладывала косточки, Тюфяков пытался уснуть. Однако едва слышное почавкивание, доносящееся от костра, никак не давало сосредоточиться на чем-нибудь успокоительном. Роберт повертелся с боку на бок, попытался съесть еще пару ягод винограда и в конце концов не выдержал.

– Ладно, я слабак, я каннибал, я… Там еще что-нибудь осталось, – жалобно спросил он у Ядвиги.

Девушка молча подала ему импровизированный шампур.

Роберт сначала медленно, осторожно откусил кусочек, в надежде что мясо будет несъедобным и он не сможет его есть. Но не тут то было, такой вкуснятины он уже давно не едал. С «кроликом» было покончено в рекордно короткие сроки.

Костер тушить не стали, чтобы отпугивал хищников, если таковые найдутся (правда, пока они не встретили ни одного). Роберт и Ядвига соорудили все из того же куска парашюта подобие палатки, намазались репеллентом и забрались внутрь.

– Ты не храпишь? – поинтересовалась Ядвига.

– Нет, не знаю, а что? – робко поинтересовался он у девушки.

– А то, спать на улице будешь, понял?

Ядвига вырубилась моментально, а Роберт, напуганный угрозой ворочался. Он думал, как там дома, как там мама. Несмотря на то, что рядом сопела Яна, Роберт чувствовал себя одиноким. Возле палатки кто-то пофыркивал. Тюфяков представил, кто бы это мог быть и ему стало нехорошо. Он подполз поближе к Яне, положил голову ей на плечо и, после долгих подсчетов овечек, уснул.