Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

Приходилось решать все самому – надежды на друга не было. Валик стал перебирать возможные варианты, начиная от элементарного трусливого бегства заканчивая угоном автомобиля и почти уже решился что-то предпринять, как из подъезда показалась радостно возбужденная Марина. Она оптимистично хлопнула дверцей и объявила:

– Все начинает проясняться.

Что именно – она не уточнила, а переспрашивать ее никто не стал: Валик – из чувства стыда за то, что он в ней так неоправданно усомнился, а Лелик – из благодарности и обожания.

– Едем! – сказала Марина и стала выруливать со двора.

Это удавалось ей с переменным успехом: на самом выезде застрял какой-то мрачный грузовик с решетками на окнах, который не оставил не малейшего шанса миновать себя без потерь.

– Эй! – высунувшись в окно грозно окликнула одного из зевающих охранников Марина. – Дайте проехать, че на дороге застряли?

Тучный милиционер медленно повернулся всем корпусом к машине и флегматично спросил:

– На штрафную стоянку захотела, чучело огородное?

Марина, до этого момента с представителями власти дела практически не имевшая, была неприятно поражена, но не подала виду.

– Эй, дядя, иди-ка сюда, побеседуем по душам.

– Че-е?! – милиционер замер, потрясенный.

Марина показала ему свой длинный и наглый язык, и милиционер, словно бык на корриде, нагнул голову и, пробуксовывая, грозно направился в сторону машины, всем своим видом показывая, что от нее не останется сейчас не то что мокрого места – целого винта. Марине на секунду стало страшно – судя по всему, от угрозы оказаться без головы ее не спасала сейчас слишком хрупкая жестяночка, на которую она так надеялась.

И тут вдруг произошло что-то неожиданное: милиционер вздрогнул всем телом, всплеснул руками, как перепуганная бабушка, и грохнулся на землю грузным мешком. Марина не успела порадоваться и поудивляться этому факту, потому что одна деталь, которая обнаружилась после падения ее противника, удивила ее гораздо сильнее: прямо напротив нее сердито чернело дуло автомата.

Внезапная гибель водителя лимузина сыграла две важные роли в жизни и судьбе сразу нескольких человек. Можно даже сказать, что со своей смертью шофер стал более значимой личностью, нежели при жизни. Такое случается сплошь и рядом с работниками умственного труда и лицами свободных творческих профессий – для сферы обслуживания этот случай был достаточно уникален.

Говоря проще, убийство водителя попутно убило еще нескольких зайцев: позволило Вовану Натановичу прямо не сходя с места избавиться от двух ненавистных ему кадров и не позволило ему даже надеяться успеть на самолет, попутно заехав за детективом. Что-то решать на ходу было не в принципах Вована Натановича и он мог оказаться в ситуации растерянности и беспомощности, если бы при нем не было его верного помощника и ангела-хранителя – блистательного Саныча, который в тот самый момент, когда голова водителя из одной из частей человеческого тела превратилась в совершенно антиэстетический объект, спокойно давил на кнопочки своего телефона.

В то время, как Вован Натанович брызгал слюной и топал ногами, раздавая своим бывшим подчиненным увесистые затрещины, Саныч уже все устроил и обо всем договорился. Переждав вспышку звериной ярости, в которой явственно выражалась истинная сущность его босса, он импозантно вышел из машины, протирая ослепительно белым платком свои забрызганные окуляры, откашлялся и произнес чисто английский по лаконичности спич:

– Господа, вы уволены. За расчетом обратитесь в бухгалтерию только после того, как следы вашего наглого преступления будут более или менее сносно вами уничтожены – мы не хотим проблем.

Ровно в тот момент, когда адвокат его превосходительства закончил свою лучшую речь, к месту происшествия прибыло ярко-желтое такси, в которое пересел босс и его маленькая свита. Такси, газанув, уехало, а напарники, вытирая кровавые сопли с посиневших лиц, остались с трупом несчастного водителя и измазанным шикарным лимузинах на своих вновь безработных руках.

Скорость реакции был одним из несомненных достоинств Марины, которое она приобрела за недолгие годы обучения всем мыслимым и немыслимым единоборствам. Она не стала дожидаться того момента, когда над ее головой, а может и ниже, засвистят пули. В одну долю мгновения она сделала сложный выбор между жизнью и внешним видом ее машины и ринулась вперед. К счастью, угол под которым она врезалась в загородивший ей путь автомобильчик, оказался абсолютно выигрышным: милицейский бобик с грохотом развернулся, освободив «тойоте» проезд и оставив на память у нее на носу глубокие вмятины. Выжимая из машины все, на что та была способна и даже немного то, на что она способна не была, Марина ринулась по улице, не успев даже оглянуться и узнать, что стало с обладателем автомата и с поверженным милиционером.