Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

– …твою мать! Где ты ходишь? А ну, быстро на разгрузку!

И, бригадир, ворча что-то про молодежь, дал Твердотыкину смачного пинка и свалил ему на спину каменную лошадь.

– Смотрите, ему плохо! – возопила одна из страшненьких дамочек, сопровождавших каталку с трупом.

Медсестра тот час же среагировала на возглас и, оставив мертвого, подбежала к живому, чтобы оказать ему посильную помощь. Пока она хлопала позеленевшего здоровяка по щекам, совала ему под нос нашатырь, его товарищ медленно подошел к каталке и склонился над трупом. Он несколько секунд созерцал его, а потом вдруг заорал страшным голосом, схватил каталку и помчался по коридору, продолжая истошно орать.

Все присутствующие полминуты ошарашенно смотрели ему вслед, а когда стало ясно, что его целью является противоположное окно, занимающее всю стену, все помчались за ним, исключая медсестру, которая бесстрастно наблюдала эту гонку по коридору, время от времени проверяя у Дуболомова зрачковый рефлекс.

И вскоре выяснилось, почему. Каталка со всей дури врезалась в окно, которое только вздрогнуло, а Костик, продолжающий бежать, налетел на нее животом и, крякнув, кувыркнулся на то место, где только что лежало тело шофера. Сам же труп, повинуясь инерции, подскочил с каталки и встал на ноги, уперев свой мертвый нос в бронебойное стекло. Помедлив немного в таком положении, он медленно завалился обратно, придавав Костика, который от ужаса начал кричать так, что вокруг него собрался весь персонал клиники.

Порядком удивленная этой картиной компания молодежи, сопровождавшая тело, стала тихо хихикать, держась за животы.

Их веселье усилилось, когда отчаянного камикадзе в не по размеру большой рубахе с длиннющими рукавами провели мимо, а его друг, отравленный парами аммиака, поплелся следом, то и дело протягивая руку и пытаясь что-то сказать.

Кавалькада из людей в белых халатах и больничных пижамах удалилась, а навеселившаяся вдоволь компания, сбывшая с рук проблему, переговариваясь, пошла к выходу.

Лимузин при неверном утреннем освещении внушал жалость – настолько он был раскурочен, поколочен и расцарапан. Заднее стекло было расколото и расползалось серебристой паутинкой вокруг аккуратненькой дырочки.

– Да, – задумчиво сказала Марина, пиная ногой колесо.

– Это железо теперь даже на свалку стыдно сдавать, не то, что по городу кататься.

Она помолчала немного, прищурив глаза и, повернувшись к своей поблекшей и протрезвевшей свите сказала повелительным тоном:

– Все по домам.

Никто не стал спорить – все были даже рады и потащились по хрустящей подмороженной снежной каше к ближайшему метро. Валик с Леликом грустно рассматривали свой автомобиль, который послужил им верой и правдой так недолго. Его реалистично-поломанный вид создавал явственное ощущение закончившегося приключения. Было жалко оставлять его здесь и расставаться с надеждой на то, что в их серой и ординарной жизни произойдет что-то, что в корне ее изменит.

Подводя итоги, они могли признаться себе, что благополучно упустили все возможности. По крайней мере, ключей у них теперь не было, денег – тоже, да и папина машина порядком пострадала.

– Пошли? – спросила Марина у загрустивших почему-то друзей.

– Куда? – спросил Валик, зевая.

– Ну, куда-нибудь. Посидим, кофе попьем и поедим, а то что-то на хавчик сильно бьет. А вам надо бы сладкого чего-нибудь поесть, а то вон как депрессняк колбасит.

Они не стали сопротивляться и поплыли по течению, которое было турбулентным и закручивалось неугасаемой энергией их подруги.

Они поймали такси и добрались до какого-то только что открывшегося ресторанчика, заказали себе все, чего так желала их истомленная бурной ночью душа – благо что Марина вызвалась за все заплатить – и каждый уткнулся в свою тарелку.

– Знаете, – прервала молчание Марина, – о чем я сейчас мечтаю?

Никто не отозвался.

– Сесть на поезд и уехать отсюда на фиг. А потом, когда надоест ехать, сделать себе операцию и начать совершенно новую жизнь.

– Ну ты гонишь, – равнодушно откомментировал Валик.

– Это сколько же бабок надо…

– Сколько? – спросила Марина.

– Много, – неопределенно ответил Валик, раздражаясь от бессмысленности этой беседы.

– Столько? – Марина вывалила из сумочки на стол кучу тугих пачек.

Друзья перестали жевать.

– Есть и еще, – похвасталась Марина. – Дома оставила. Только вот в чем проблема – эти деньги только на половину мои.