Галина Полынская: Звезда тантрического секса

– Ста долларов вполне достаточно, – улыбнулась в ответ Таиска.

В зале накрыли стол, и Женечка принялся кормить нас борщом. По телеку крутили какую-то музыкальную дребедень. Я глотала обжигающий борщ, закусывала чесноком и таращилась на экран, думая о своем. Внезапно в сознании щелкнула и включилась секретная тревожная лампочка – мордаха девицы на экране показалась мне смутно знакомой. Свирестелка что-то мяукала невразумительное на тему: «ты мое тепло, ты мое светло»…

– Тая, глянь! – подпрыгнула я. – Это же Валерия Сидорчук!

– Ну да, – и Тая зачем-то стала отодвигаться от меня подальше.

И тут до меня дошло, я поняла, откуда у нее пять тысяч.

– Тая, ну не скалапендра ли ты после этого? – Я так обиделась, страшно сказать. – Ты мне врала! Да еще как врала! Не отдавала ты фотки Горбачеву! Га-а-адина…

– Да, не отдавала! – пошла она в наступление. – Ну покуролесила девушка по молодости лет, чего ж ей теперь всю жизнь ломать? Да, она заплатила мне эти деньги, да, я отрезала хвост у пленки и не показала Горбачеву срамные кадры! Что ты будешь делать, что? Убьешь меня? Четвертуешь? Колесуешь?

– Пора прекращать всяческие отношения с тобой, а еще подруга называется.

– Думаешь я только ради себя стараюсь? Ничего подобного! Если не хочешь новую машину, сделай в квартире ремонт и поставь в туалете зеленый малахитовый унитаз! Ты только представь, этот унитаз, только представь!

– Мне стыдно за тебя, стыдно!

Слава с Женечкой слушали нас, но в разговор предпочитали не вмешиваться.

– А мне не стыдно, не стыдно! Пусть поет себе сколько влезет, зато я не буду думать о том, что разрушила чью-то жизнь!

– А то, что мы можем развалить карьеру Горбачева ты не подумала?

– Ничего не будет, – отмахнулась Тая, – она теперь будет предельно осторожной и больше не попадется.

В ответ мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и всерьез задуматься над приобретением малахитового унитаза.

– Я принесу кофе, – сказал Женечка, – кому с ореховым ликером? Кому с Амаретто?

Я выбрала Амаретто, Тайка ореховый ликер, Слава от ликера отказался и пошел на кухню помогать Женечке. Пока они варили напиток, мы сидели в комнате и переваривали увиденное на кассете.

– Кто бы мог подумать, – сказала Тайка, – а на вид такая приличная турфирма. Теперь-то понятно, зачем им нужна гостиница, а я-то все голову ломала, зачем она им понадобилась? Сейчас стало ясно. Все для удобства клиентов, захотел продолжать встречаться со своим экскортным юношей или девушкой, милости просим, у нас имеются комфортные номера со скрытыми видеокамерами. Наслаждайтесь, развлекайтесь, а мы все аккуратно заснимем, а потом будем вас шантажировать до конца ваших дней. Если же вы не согласитесь с почетной ролью дойной коровы, готовой покорно, исправно делиться с нами кровными денежными средствами, мы приложим усилия, чтобы запугать вас по смерти. Если и это не возымеет желаемого действия, мы заразим вас СПИДОм и превратив вашу жизнь в сущий ад. Ну а если вы будете настолько глупы, что и после этого не смиритесь со своей ужасной участью, мы вас просто напросто убьем и всех делов.

– Да уж, – тяжело вздохнула я, – как дорого порою могут обойтись сексуальные похождения, жуть. Только представишь себе такой вот дальнейший расклад событий и ничегошеньки не захочется.

– Уж лучше в монастырь, – кивнула Тайка.

– Кофе подан.

Женечка вкатил стеклянный столик на колесиках. На столике красовался круглый поднос, на подносе замечательный сервиз: тонконосый кофейник под серебро, сахарница, чашечки с блюдцами, крошечные ложечки и рюмочки с ликером. Еще милый Женечка расщедрился и на миниатюрные бисквиты с кремом и ягодами. Это было весьма мило с его стороны.

– Давайте выпьем за торжество справедливости, – сказал Слава, когда Женечка разлил кофе по чашкам. – Как бы то ни было, но очень хотелось бы верить, что всякое зло будет наказано и всем подлецам воздастся по заслугам.

И с этим не возможно было не согласиться. Напившись вкуснейшего кофе с ликером и бисквитами, мы поехали в «Водолей». Деньги вместе с кассетой и термосом я держала при себе, не расставаясь с ценным грузом ни на минуту. Прибыв в клуб, я попросила у Славы мобильный, прошла в душевую при костюмерной, закрылась на шпингалет и набрала номер своей редакции.

– Да! – рявкнул родной конякинский голос.

– Станислав Станиславович, – тепло, мечтательно произнесла я, – здравствуйте, это Сена.