Дарья Донцова - Клетчатая зебра

– Я знаю о драгоценностях почти все, и когда увидела перстень Светланы, поняла – такая вещица… мда!

– Лучше, если вы начнете от печки, – попросила я.

– История длинная, – предупредила Филиппова.

– Я никуда не тороплюсь, – заверила я хозяйку, откидываясь на спинку кресла.

…Вадим Петрович считал свою супругу умной женщиной, ничего от нее не утаивал и, конечно же, рассказал о деле Фурыкина. Опытный следователь Филиппов был шокирован, когда выяснилось, что маньяк, убивший многих детей и подростков, его коллега.

– Как он ухитрялся прикидываться? – кипел Вадим Петрович. – Женат, имеет дочь, безупречные характеристики, в личном деле одни благодарности!

– Ужасно, – соглашалась его жена, – вероятно, Фурыкин психически ненормален.

– Начальство тоже хочет, чтобы преступника признали больным, – вздохнул Филиппов, – тогда с него взятки гладки, умалишенный не отвечает за свои действия. Лучше шизофреник, чем сотрудник милиции и серийный убийца. Ситуация взята на контроль нашим главным, на меня постоянно давят. Но я очень хочу довести дело до суда, общаюсь с родственниками жертв, вижу фотографии покалеченных детей и испытываю огромное желание лично пристрелить мерзавца.

Людмила Николаевна испугалась:

– Вадик, я буду тебе заваривать в термосе успокаивающий чай!

Муж обнял ее.

– Я справлюсь. И постараюсь подвести гадину под расстрел.

В пятницу Вадим Петрович неожиданно вернулся домой рано, на часах еще не было пяти, когда он вошел в квартиру.

– Вадюша, почему ты не позвонил, что быстро освободишься? – воскликнула Людмила. – Котлеты еще не готовы. Сделать тебе бутерброды?

– Я теперь неделю жрать не смогу, – мрачно заявил супруг. – Лучше водки налей!

В голосе мужа звучало нечто такое, от чего Людмила, ярая противница выпивки, быстро достала из холодильника початую бутылку водки, стоявшую там аж с Нового года, и поднесла мужу стопку. Филиппов опрокинул рюмку и рассказал шокирующие новости.

Алексей Фурыкин великолепно понимал, что начальство не захочет поднимать шума, и первое время вел себя на допросах нагло. Но мало-помалу до него дошло: прикинуться сумасшедшим не удастся, ему светит расстрел, – и маньяк начал сотрудничать со следствием. Фурыкин предложил Вадиму Петровичу сделку: он расскажет обо всех убийствах, покажет, где спрятаны тела жертв, тогда родственники смогут наконец похоронить несчастных как положено, ведь страшно потерять близкого человека, но еще хуже оказаться в неведении, что случилось с ребенком, где лежат его останки. Взамен Фурыкин просил сохранить ему жизнь, он был готов отсидеть самый длительный срок, только бы не отправиться на тот свет.

Филиппов, скрипнув зубами, пообещал походатайствовать за мерзавца. Вадим Петрович понимал, каково приходится отцам и матерям детей, пропавших без вести, хотел облегчить их страдания, а не участь арестованного, но следователю нужны были показания Фурыкина.

Преступник начал сыпать признаниями, и первым оказалось самое шокирующее. Выяснилось, что Фурыкин сам являлся жертвой, он подчинялся человеку, который сначала заманивал ребенка, а затем заставлял Фурыкина его убить.

Маньяк действовал с фантазией, высматривал очередной объект и собирал о нем сведения, ему нравился не только момент истязания, но и охота за жертвой. Когда мерзавец убеждался, что ему нужна именно эта жертва, он под благовидным предлогом уводил несчастную малышку в укромное место, где издевался над ней. Фурыкин потом прятал тело.

– Но почему дети шли с незнакомцем? – поразилась Людмила. – Неужели они не боялись? И как негодяю удавалось оставаться незамеченным? Ты же мне рассказывал, что некоторые девочки пропали во время прогулки на школьном дворе, другие со спортивной площадки. Любой мужчина, общавшийся с детьми, должен был привлечь внимание учителей, тренеров, воспитателей!

Вадим посмотрел на жену.

– А кто сказал, что маньяк мужчина? Это девочка десяти лет. Алена, дочь Фурыкина.

Людмила схватилась за сердце.

– Ребенок?

– Угу, – кивнул следователь.

– Дочь руководила отцом? – не успокаивалась Людмила.

– Так он говорит, – подтвердил Вадим. – Никому в голову не приходило насторожиться, когда в школьном дворе или в песочнице появлялась милая девочка с косичками. Среди толпы школьников, одетых в одинаковые коричневые платья с черными фартуками, было трудно вычислить чужую, и среди множества детей, игравших в волейбол или лазавших по всяким спортивным сооружениям, она не выделялась. Не смущала Алена ни сверстников, ни тех, кто постарше. Взрослых детей она просила о помощи, рассказывала о своей бабушке, которая за углом сломала ногу, младшим обещала показать новорожденных котят.