Дарья Донцова - Клетчатая зебра

– В демократической России на редкость высокий уровень преступности, вот в прежние времена, при Сталине – Хрущеве – Брежневе, царил порядок.

Простите, но это неправда. Оставим в стороне годы царствования Иосифа Виссарионовича, когда одна половина населения сидела в лагерях, вторая ее стерегла, а потом они менялись местами. Но в правление Никиты Сергеевича и Леонида Ильича ни СИЗО, ни тюрьмы, ни колонии не пустовали. Криминальный мир существовал всегда, грабежи, убийства и преступления на сексуальной почве совершались регулярно, просто о них не оповещали население. Подобная тактика замалчивания имела как положительную, так и отрицательную сторону. Люди искренне считали, что в СССР практически искоренены преступления, встречаются лишь отдельные выродки, способные спереть чужой кошелек или ограбить квартиру. Жители как малых, так и больших городов чувствовали себя в безопасности. В Москве, например, во времена моего детства никто не запирал двери подъездов. Да что там подъезды! Очень часто и двери в квартиры стояли чуть ли не нараспашку. Собственно, кого было опасаться? Соседей? Так они свои люди, которых все знали как облупленных. Но, с другой стороны, никто из наших родителей и не подозревал о том, что вернувшийся с Севера Ваня, сын тети Мани, вовсе не шахтер, работавший по найму в суровых условиях, а недавно освобожденный педофил. Тетя Маня крепко держала язык за зубами, а Ваня через какое-то время вновь совершал преступление.

– Давайте сходим к вашей подруге и поговорим с ней! – в очередной раз предложила я.

Зинаида Семеновна покачала головой.

– Это невозможно.

– Почему? – удивилась я.

Старушка нахмурилась:

– Она умерла, тело пока находится в НИИ Склифосовского. Понимаете, как вышло… Галина Львовна из восемнадцатой квартиры пошла к Липе сахару одолжить, долго звонила в дверь, потом испугалась, позвала участкового… нашли ее в постели… Липа в последнее время сильно сдала, она моложе меня, физически крепкая, легко по лестнице пешком бегала, но вот с памятью плохо стало…

Олимпиада Борисовна пошла к врачу, а тот огорошил ее заявлением о начинающейся болезни Альцгеймера. Несчастная прибежала к соседке и заплакала:

– Зина, что мне делать?

– Сходи к другому врачу, – посоветовала Зинаида Семеновна. – Твой медик неправильный! Разве можно человека подобным диагнозом пугать?

– Нет, он замечательный специалист, – рыдала Липа, – очень деликатный. Прописал мне лекарство, сказал, что оно замедлит процесс моего превращения в безмозглую курицу, но насовсем течение болезни не остановить. Зина, я же одинокая, что со мной будет, если я лишусь разума? Окажусь в психушке, в бесплатном отделении, голодная… Нет, лучше умереть!

Зинаида Семеновна не нашла слов, чтобы утешить соседку. Как назло, ей вспомнилась старая пословица: «Семейная баба живет, как собака, а умирает, как человек, одинокая баба живет, как человек, а умирает, как собака».

Олимпиада Борисовна пала духом, практически заперлась дома, выходила на улицу только за продуктами, перестала следить за собой, не меняла одежду, не мылась. Зинаида Семеновна тревожилась за соседку, пыталась расшевелить ее, но успеха не достигла. Той требовалась не дружеская поддержка, а помощь грамотного врача. А потом вдруг случилось удивительное: старушка взяла себя в руки, сходила в парикмахерскую, даже начала красить губы. Зинаида Семеновна встретила соседку во дворе и радостно воскликнула:

– Ты чудесно выглядишь!

Приятельница махнула рукой:

– Все решено! Как только успокою Валечку, уйду к ней. Теперь мне не страшно.

– Валечку? – растерянно переспросила Зинаида Семеновна.

– Мою доченьку, – пояснила Олимпиада Борисовна. – Она на том свете мается, видит, что ее убийца счастливо живет, и покоя себе не находит. Вот отомщу и уйду к девочке.

Очевидно, все чувства, испытанные в тот момент Зинаидой Семеновной, разом отразились на ее лице, потому что соседка усмехнулась.

– Думаешь, я уже окончательно спятила? Нет, разум пока еще при мне. Просто я встретила человека, который помог поговорить с Валечкой.

Зинаида Семеновна чуть не разрыдалась от жалости к приятельнице и напомнила:

– Твоя дочь давно погибла.

– Телом она умерла, – согласилась та, – а дух ее жив. Валечка со мной долгие годы пообщаться пыталась, да только я не понимала знаков. Спасибо, появился знающий человек. Он мне помог! Очень добрый! Обещал…

Липа прикрыла рот ладонью, но Зинаида Семеновна начала трясти подругу и требовать от нее откровенного рассказа. В конце концов Олимпиада Борисовна выложила абсолютно фантастическую историю.