Валентина Андреева - Кошмар на улице с вязом

Почти год лечения в различных специализированных клиниках восстановил Игорю значительную часть утраченного физического здоровья. Судьба, устыдившись ниспосланного ему испытания, снова прониклась благосклонностью. Вот только забыла вернуть весьма важную вещь – память. Так и шагнул он назад в будущее, уподобясь Ивану, не помнящему родства. Разница только в том, что сделал это неумышленно. В отличие от бежавших в свое время с каторги преступников: документов у них при себе не имелось, и в случае задержания каждый из беглецов назывался удобным русским именем «Иван». Отца с матерью, а равно других родных, они намеренно не помнили.

Выписался Игорь инвалидом. Несмотря на все старания Елизаветы, жизнь не налаживалась. Муж вел себя, как совершенно чужой человек – независимый квартирант, обреченный на пожизненное подселение к вызывающей раздражение хозяйке. Единственной, кому удалось расположить его к себе, была Лерочка. Он с удовольствием делал с дочерью уроки, проявлял удивительную способность к решению математических и логических задач, ухитрялся решать их в нескольких вариантах. Безукоризненная точность его выводов по ряду вопросов была потрясающей. Лиза с удивлением отмечала, что раньше такого за мужем не наблюдалось.

Она пробовала восстановить у Игоря тактильную память, подсовывая ему его же собственные инструменты и исходные материалы. Считала, что это ступенька к выздоровлению. Начнет мастерить какую-нибудь полочку и вспомнит забытое прошлое. Но инструменты его раздражали. Несколько раз Лиза находила их в мусорном пакете. Почему-то Игорь был уверен, что в прошлой жизни был артистом.

В какой-то момент женщина испытала облегчение, услышав его заявление о том, что он принял решение уйти. Жить собирался в съемной квартире. Облегчение быстро трансформировалось в угрызения совести и тревогу за Игоря. Постоянные воспоминания о потерянном счастье заслонили реальность, мешали видеть в Игоре совершенно иного человека. Она пробовала уговорить его сменить решение. Только выбрала ошибочный довод – на что Игорь намеревается жить? Ответил он мягко, в духе прежнего Игоря: эта сторона вопроса не должна ее волновать, все свои проблемы он решит сам. И ушел. Тогда, когда ни ее, ни дочери не было дома. С собой прихватил только деревянную скульптуру Валерии, подарок благодарного пациента Лизы.

Елизавета Михайловна в какой-то мере смирилась со своим довольно странным положением. Игорь по-прежнему не пускал ее в свою новую жизнь, но продолжал поддерживать отношения с Лерой. Лиза пыталась помогать ему деньгами, но он эту помощь категорически отвергал, а вскоре, заметив, какие дорогие подарки Игорь делает дочери, женщина поняла нелепость своих побуждений.

Нельзя сказать, что они совсем не общались. Иногда он звонил и вежливо интересовался ее делами. Но через пару минут начинал тяготиться разговором, и она его сворачивала по своей инициативе, ссылаясь на занятость. Несколько раз Игорь прибегал к помощи жены – когда дело коснулось приобретения дома в Грачиках и необходимости подлечиться в ее пансионате. Его постоянно мучили головные боли, именно поэтому он часто менял съемные квартиры, считая, что боли – результат плохой ауры. Вместе с местом проживания менялись и номера мобильных телефонов. А, как теперь выясняется, заодно и личные паспортные данные. В последний раз Елизавета Михайловна устроила его на очередной отдых в свой пансионат в прошлый четверг. Но уже на следующий день, в пятницу, он исчез.

– Теперь я знаю причину, – Каретникова закрыла ладонями лицо, мы услышали тяжелый вздох. Тишина нарушилась Наташкиным всхлипом. Елизавета Михайловна мгновенно опустила ладони, извинилась и обрела прежний вежливо-непроницаемый вид. – В пятницу утром ко мне приехала взволнованная Валерия с просьбой найти где-нибудь на время довольно крупную сумму денег. Сослалась на то, что хочет прибрести почти новую иномарку по дешевой цене. Я, разумеется, отказала. Мы поссорились. Разговор велся на повышенных тонах, свидетелем его был Игорь.

В тот день Лера вернулась домой очень поздно, я уже спала. Утром будить ее не стала – серьезные разговоры на бегу бессмысленны. А к вечеру следующего дня, когда я уже собиралась уезжать, она приехала ко мне в пансионат в сопровождении не совсем молодого для нее человека. Объяснения дочери были сумбурны и маловразумительны, а этот человек, представившийся Петуховым Ильей Семеновичем, вообще был не способен разговаривать. Я поняла только одно – обоим сначала следует прийти в себя.