Дарья Калинина - Гетера с лимонами

– Адрес не дам! – отрезала старушка. – Мало ли что… А телефон… Отчего же не дать. Пишите.

Удав звонку подруг не обрадовался. Даже поначалу не хотел с ними совсем говорить. Но имя следователя Пятакова сделало свое дело. Удав заинтересованно замолчал и выслушал предложение подруг.

– Другими словами, вы тоже думаете, что преступник не оставит меня в покое? – тоскливо осведомился он.

– Смерь Кирилла была досадной случайностью. В планы преступника она никак не входила.

– Но ведь я был с ним знаком.

– Шапочно. И тебе его смерть особого горя не доставила. Ведь верно?

– Конечно. Плевать я хотел на этого слизняка!

– Вот! А негодяю необходимо, чтобы ты помучился. Страдал и мучился точно так же, как он сам, когда погиб его любимый человек.

– Это Клестов, что ли? Это из-за него вся эта свистопляска?

– Да.

– Значит, я верно догадался, – пробормотал Удав. – Когда вы мне сказали про льва, шакала и удава, меня словно по голове стукнуло. Но нет, думаю, чертовщина какая-то. Не может такого быть. Кому сказать, засмеют.

– А теперь почему не смеешься?

– Так это… Не смешно мне теперь. За близких своих боюсь. И не знаешь, кого защищать в первую очередь. Кого этот ненормальный выберет себе в жертву? Батю? Татьяну? Кешика?

– Татьяна и Кешик – это кто?

– Татьяна – это моя женщина. Она мой самый верный и надежный друг.

– А Кешик?

– Брат. Мы с ним очень дружны. Так что он тоже мой друг.

– А больше друзей у тебя нету?

– Нету. А на фига они мне сдались? Раньше, в юности были какие-то кореша. Но со временем подрастерял я своих друзей. Теперь по большей части и не знаю, где они и что они. Смерти им не желаю. Но убьют их, убиваться по ним особенно не стану.

– А из-за Татьяны, отца и Кешика станешь? Верно?

– Ясное дело. Они же моя семья!

Подруги переглянулись. Итак, кто-то из этих троих. Но как определить, кого именно выберет злодей?

– Я вот все думаю над одной вещью, – задумчиво произнесла Мариша. – Откуда этот мерзавец узнавал, кого именно ему нужно убить? Ведь у Льва Зосимовича полно и других боевых товарищей и хороших сослуживцев. Он с ними дружил и общался. А вот с Сергеевым он, наоборот, не так уж часто общался. Но убийца выбрал именно того, чья смерть причинит Льву наибольшую боль. Этого Сергеева.

– И не говори! – подхватила мысль подруги Инна. – А этот Горбунов! Он и вовсе приехал из другого города.

– Откуда же убийца узнал, что у Шакала есть давний и очень близкий друг из детского дома? – удивленно спросил у подруг Удав.

– Откуда-то знал!

– А это значит…

– Значит то, что убийца либо сам следил за вами тремя, либо нанял какого-то человека, чтобы тот следил за вами.

– И кто он? – пожал плечами Удав. – Кто этот человек?

– А ты вспомни, кто возле тебя крутился в последнее время? С кем ты откровенничал?

– Ни с кем. И никого постороннего возле меня не крутилось. Все те люди, с кем я общался и раньше.

И сколько подруги ни бились, Удав так и не смог припомнить ничего подозрительного.

– Придется обратиться за помощью ко Льву Зосимовичу. И к этому Шакалу.

– Мы даже не знаем, где его искать.

– Лев Зосимович нам в этом поможет. Хотя он и в отставке, но у него наверняка сохранились связи в той колонии, где он служил последнее время.

Инна сказала это так уверенно, что ни у кого и мысли не возникло, что это может быть не так.

Лев Зосимович все еще находился в больнице.

– Ему уже лучше, – сказала его жена. – Но врачи все же настаивают, чтобы он побыл еще у них под наблюдением.

– А навестить его можно?

– Отчего же нельзя. Навестите, конечно. Сейчас объясню вам, как его найти.

И женщина продиктовала подругам адрес больницы и номер палаты, в которой лежал Лев Зосимович. Мужчина визиту девушек очень обрадовался. Принял у них из рук сумку с соками и фруктами и сказал:

– А я все лежу да про наше с вами дело думаю. Ведь откуда этот подлец мог знать, что Петр для меня так много значит?

Подруги обрадованно переглянулись. Им даже не придется ничего объяснять Льву Зосимовичу! Мужчина и сам догадался. Все-таки приятно иметь дело с умными людьми.

– Это же получается, – продолжал Лев Зосимович, – что этот мерзавец в самый мой потаенный уголок жизни проник. А как? Кто его туда пустил? Уж точно не я! Я с кем попало сокровенным делиться не приучен.

– И мы об этом же подумали! И привели с собой Удава.

– Удава?

– Ну, того любвеобильного типа, очаровавшего повариху у вас в колонии.