Дарья Донцова - Оберег от испанской страсти

Только не подумайте, что Риа сейчас честно оценила свой характер и призналась, кем на самом деле является. Нет, она говорила о себе только самое хорошее, но правда звучала между строк. «Я всегда умела добиваться своего, — вещала помощница Игрова, — если понравится чужая вещь, я знала, как ее получить. Я целеустремленная, настойчивая…» И описывала разные ситуации, из которых становилось ясно, какой характер у девушки: она способна на любую гадость. Крис нас не обманул. Единокровные сестры, внешне похожие, как близнецы, внутренне оказались полярно разными.

Тихая молчаливая Анна, у которой была мечта стать певицей, не хотела дружить с одноклассниками, бегать по вечеринкам, постоянно менять наряды. Шумная и болтливая Риа, наоборот, изо всех сил старалась оказаться в центре внимания, пыталась стать самой популярной девочкой в Васюкине. Ей удалось добиться намеченной цели. И в школе, и в медучилище с ней мечтали дружить все. Ее любили не только дети, но и педагоги. А вот к Ане относились иначе, к ней на день рождения никто не приходил. Взрослые и одногодки считали Аню заносчивой, злой, она всегда проходила мимо них, опустив голову, слова хорошего никому не сказала. То ли дело Риа. Та, увидев на знакомой новые туфельки, в ту же секунду начинала их нахваливать, просила примерить, восклицала:

— Вот бы мне такие!

Люди говорили потом: «Какая милая девочка, туфли самые простые, недорогие, а она так их расхвалила, сказала, что сама такие хочет. Ну очень приятно, когда к тебе так относятся».

И никто не понимал, что Риа не прикидывалась, ей на самом деле всегда нравилось все чужое: вещи, книги, игрушки, подруги. Она испытывала восторг, когда что-то у кого-то отнимала, даже ластик.

— Дай свой пенал, — просила она у одноклассницы, — попользуюсь и верну.

— Мне его только вчера купили, — сопротивлялась соседка по парте.

— Так ты жадина, — тянула Риа, — все ясно. Ладно, попрошу у Лены. Она добрая. И у нее родители богатые, за то, что Елена мне ерунду даст, не заругаются. Извини, забыла, что у твоих предков денег совсем нет.

— Мы не нищие, — пугалась подружка, которая прекрасно знала, что над ребенком из необеспеченной семьи в классе начнут издеваться, обзывать по-всякому, — дома у меня сто пенальчиков. Просто не ношу их на занятия.

— Дай тогда мне этот, — улыбалась Риа и получала вожделенный пенал.

Нам гостья рассказала эту историю, и, гордясь собой, спросила: «Понимаете, как я к цели с ранних лет стремилась? Что хотела, всегда получала». Мне сразу стало понятно: с малолетства Риа испытывала зависть и умела манипулировать окружающими.

Знаете, какой момент был для Рианатаны самым сладким? Думаете, минута, когда она хватала пенал, а в голове проносилась мысль: «Теперь он мой»? Нет. Наибольшую радость девочка испытывала, когда видела в глазах подруги горькое сожаление об отданном пенале. Когда он перекочевывал в портфель Рии, сразу переставал казаться ей прекрасным. Все знакомые, у которых Рианатана что-то брала, хоть на секунду да испытывали горечь от расставания с вещью. Всем было обидно, всем, кроме Ани. Риа без спроса брала у сестры одежду, обувь, книги, игрушки… Но в глазах Анны ни разу не возникало желания не отдать юбку или заколку. Сестра по отцу никогда не доставляла Рианатане такой радости, у Нюши не было ни грамма жадности.

Начав работать в клинике практиканткой, Рианатана вмиг стала общей любимицей. Больным нравилась симпатичная веселая девочка, ей прощали неумелые уколы, болезненные капельницы, угощали. В ее сумке часто теперь оказывались чужой шампунь, душистое мыло, духи, книги, полотенце. Многие больные, памятуя примету: если вернешь что-то из взятых в больницу вещей домой, опять в палате окажешься, отдавали юной медсестре все, что прихватили в клинику.

— Везет тебе, — стонала Катя, рассматривая добычу Рии, — а мне ничегошеньки не перепадает. Аня, глянь, как здорово!

— Да, — вежливо соглашалась Анна, — чудесный гель для душа.

Катя принималась выпрашивать у сестры жидкое мыло, у Рианатаны в душе загоралась радость. Очень приятно, когда кто-то хочет то, что у тебя есть, а ты ему это не даешь. Аня не завидовала Рианатане. Отсутствие у родной дочки Регины Львовны даже крупинки разрушительного чувства прямо убивало Рию, ей хотелось видеть, как сестра мечтает заполучить ее платье или обувь. Но Аня никогда не зарилась на чужое, а свое отдавала без сожаления, никогда не кричала, не злилась, всегда оставалась спокойной. Чтобы убрать с лица Нюши вечное выражение невозмутимости, Риа сначала распустила слух, что Анна убивает животных.