Дарья Донцова - Оберег от испанской страсти

— А потом станут арбузами, — договорил муж.

— Скорей уж дынями-торпедами, — резюмировала я и вырулила на шоссе.

Пейзаж на Садовом кольце меня поразил, машины летели птицами, никаких заторов. Радуясь удаче, я нажала на педаль газа. В мрачной реальности московского автовладельца, который проводит сутки в пробках, часами ищет место для парковки, бывают светлые минуты.

Удивляясь собственному везению, я в рекордно короткий срок добралась до МКАДа, без задержки очутилась у съезда на подмосковное шоссе и увидела вывеску «Чудо-рубашка». Я хотела повернуть руль, но тихий внутренний голос остановил меня. Сначала разговор с Региной Львовной, потом личное дело, торговая точка открыта круглосуточно. Успею купить сорочку.

Высокий глухой забор скрывал дом Регины Львовны от посторонних взоров. Я нажала на кнопку домофона и услышала тихое:

— Кто там?

— Мне нужна госпожа Ливрова, — ответила я.

Замок щелкнул, перед моими глазами открылся двор и кирпичный трехэтажный дом. На его крыльце стояло несколько пар резиновых сапог разного размера. Обувь не валялась кучей, как чаще всего бывает там, где живут дети. Нет, сапоги стояли носок к носку, пятка к пятке. Входная дверь распахнулась, появилась полная дама, похожая на бабушку Красной Шапочки. Сходство со сказочной старушкой хозяйке придавали длинная, в пол, синяя юбка, голубая блузка с рюшами и ласковая улыбка. В воздухе витал аромат кофе.

— Ребята приедут из школы к пяти часам, — нежным голосом произнесла она, — пока мы одни, я готова рассказать все подробности. Валентина Леонидовна сообщила, что вы, прежде чем принять решение поселить здесь свою племянницу, хотите все посмотреть. Разумное желание.

Я вынула удостоверение:

— Извините, я не представилась.

— Начальник особой бригады? — изумилась Регина Львовна. — Раздевайтесь, пожалуйста, проходите в столовую. Сегодня прохладно, горячий кофеек кстати будет, и кексы из духовки тоже. Сотрудница полиции впервые хочет поручить мне воспитание ребенка. Я вас прекрасно понимаю. Дети требуют неусыпного внимания, а мать на такой работе…

— Я пришла по другому поводу, — сказала я.

Интересно, милой и, похоже, бесконечно доброй Регине уже рассказали о том, что Анна в коме.

В глазах хозяйки заплескалась тревога.

— У меня сейчас пять девчушек. Неужели кто-то нахулиганил так, что вызвали вас? Они маленькие, от семи до девяти лет. Наибольшие их прегрешения — утаскивание без спроса конфет из буфета.

— Речь пойдет об Анне, — уточнила я.

Регина выдохнула.

— Фуу! Моих зовут Алла, Таня, Катя, Галя и Оля. Малышка, из-за которой вы пришли, не из моего пансиона.

Я набрала полную грудь воздуха.

— Я говорю об Анне Ливровой, хотя она исправила фамилию на Лаврова.

Уголки рта хозяйки дома опустились.

— А-а-а-а! Ясно! Она умерла? В противном случае зачем вам приходить?

— Нет, — поспешила заверить я, — она жива, находится в клинике в коматозном состоянии. Будем надеяться, что Аня поправится.

Регина пошла к столу, на котором стояли сразу два чайника.

— Для меня Анна скончалась много лет назад, когда ушла из дома, написав на клочке бумаги: «Ты мне не мать, я тебе не дочь». Она покинула отчий дом, окончив школу. Более мы не виделись. Я об Ане давно ничего не знаю. Что с ней стряслось? Авария? Где она жила? Чем занималась? Говорите честно, я готова услышать самую неприятную правду.

— Ваша дочь стала известной певицей, — осторожно начала я, — Анна Лаврова. Может, слышали о такой?

Регина Львовна смутилась.

— Телевизор в доме работает исключительно для кратковременного показа мультиков. Компьютер у нас один, в моем кабинете. Я приобрела дьявольское изобретение, потому что детям теперь велят делать доклады в электронном виде. Девочки посещают гимназию, а там обучают компьютерной грамотности. И что Анна исполняет?

— Джаз, — уточнила я.

— Он вырос из негритянских религиозных напевов, — улыбнулась Регина, — я когда-то мечтала солировать в опере. Господь подарил мне и слух, и голос мощный. Но в восемнадцать лет мне сделали операцию на щитовидной железе. Хирург оказался неумелым, я на год онемела, потом дар речи вернулся, однако петь я больше не могла. Жизнь закинула меня в маленький городок, я замуж вышла. Аня в меня удалась, с раннего возраста своими музыкальными талантами поражала. В пять лет она исполнила арию Иоланты, которую услышала по радио. Слова Аня воспроизвести не могла, просто тянула: а-а-а-а-а. И ни одной фальшивой ноты! В семь лет Аня попросила отдать ее в музыкальную школу. А мы тогда жили на краю Московской области в тихом зеленом местечке, муж заведовал местной гимназией, я там учительствовала. Чтобы осуществить мечту Ани, ее пришлось бы возить в Гулимовск, там была музыкалка. Машины у нас не было, до электрички час пешком, автобус, на котором доехать к станции можно, постоянно ломался. И как ребенка каждый день на сольфеджио в таких условиях таскать?