Дарья Донцова: Идеальное тело Пятачка

И только Марта Карц, дочь владельца заводов, пароходов, алмазных копий, нефтяных скважин и не знаю чего еще, подчас заставляет меня подавлять тоскливый вздох. Карц очень хороша собой и всегда шикарно одета. Сегодня на ней белое мини-платье с темно-синими карманами, на ногах босоножки, безукоризненный педикюр, в руках большая и явно неприлично дорогая сумка, волосы собраны в небрежный узел и вроде нет ни грамма косметики на лице. Карц выглядит так, словно она, вскочив с постели, быстро приняла душ, выхватила из шкафа первые попавшиеся под руку вещи и понеслась на службу. Но, поверьте мне, это не так. Марта тщательно следит за собой. Отсутствие пудры иллюзия, на самом деле лицо красотки покрыто тональным кремом, глаза оттенены карандашом, а губы блестят от помады. Да и художественный беспорядок на голове – творение рук модного парикмахера.

– Солнышко! – взвизгнула Карц и облобызала Димона. – С днем рождения тебя! Вот, держи небольшой сувенирчик.

– Ты не забыла... – умилился Коробок, развязал бархатный мешочек, полученный от нашей великосветской дивы, и ахнул от восторга: – Где взяла? Я давно такой искал!

Я закусила в досаде губу. Ну вот, опять ты, Сергеева, оказалась в дурах, у Коробка сегодня праздник, а ты запамятовала. Ну почему Марта все помнит?

– Красота! – восхищался тем временем Димон, вытаскивая кожаный ошейник с устрашающими железными шипами. – Мечта моя сбылась!

– Нравится? – обрадовалась Карц.

– До трясучки! – заверил Димон и быстро нацепил на себя подарочек. – Ух, прям по размеру! И где ты его раздобыла?

– В магазине для собак, – без тени смущения призналась Карц. – Я подумала, что у тебя шея как у ротвейлера, и угадала.

Я закашлялась, а Димон с еще большим восторгом заорал:

– Ваще, круто! Можешь ответить на один вопрос?

– Ну? – изогнула искусно накрашенные брови красотка.

Димон выпалил:

– Винни-Пух свинья или кабан?

– Вот уж глупость! – не удержалась я. – Ясное дело, что...

– Действительно, бред, – перебила меня Марта. – Всем известно, что Винни-Пух медведь.

Я поперхнулась и опять закашлялась, а Марта, крутанувшись на каблуках, двинулась в сторону кабинета Чеслава.

– Ты простудилась? – заботливо спросил Димон.

Я справилась с приступом кашля.

– Отлично себя чувствую. Поздравляю тебя с днем варенья!

– Ты помнишь! – незамедлительно обрадовался Коробок.

– Естественно, – лихо соврала я. – Сейчас за подарком схожу, я оставила его в гардеробе, в кармане шубы.

Коробков крякнул, а я расстроилась. Увы, я принадлежу к породе людей, которые сначала лгут, а потом думают: правдоподобна ли ложь. Если учесть, что на календаре начало июля, а температура даже в тени около тридцати градусов, то сообщение про шубу в закрытой на лето раздевалке оказалось весьма кстати. Чтобы хоть как-то исправить положение, я хихикнула и быстро сказала:

– Конечно, Винни-Пух медведь, я просто оговорилась.

– Но из десяти человек только один об этом вспоминает, остальные говорят, что он кабан, – удовлетворенно заметил Димон. – Это тест на сообразительность. Причем вроде простенький, но отнюдь не все его проходят. Сама проверь.

– Димка! С днюхой! – замахал рукой Чеслав, появляясь в конце коридора. – Стой, не шевелись, я несу тебе презент.

Я предпочла улизнуть. Значит, в отличие от Марты я не сумела продемонстрировать свою сообразительность. От осознания собственной глупости остатки моего хорошего отношения к Карц растаяли, как сосулька, брошенная на раскаленную сковородку…

Утреннее совещание Чеслав начал с вопроса:

– Кто-нибудь слышал про Эрику Кнабе?

Я уставилась в пол, надеясь, что начальник сейчас сам все объяснит.

– Эрика Кнабе, дочь Германа Кнабе, – голосом зубрилы завела Марта. – Он по происхождению немец, его отец Вольф Кнабе приехал в начале тридцатых годов в СССР, чтобы, как тогда выражались, «строить социализм во всем мире». Вольф и его жена Матильда были совсем молодыми и крайне активными, они получили советское гражданство и по непонятной причине избежали ареста в печально известном тридцать седьмом году. Тогда же у них родился сын Герман. Когда началась Вторая мировая война, Вольф и Матильда отправились на фронт. Чтобы иметь возможность бороться с фашистами, родители отдали мальчика в детдом. Отец и мать не предполагали, что война затянется на долгие годы. Пропаганда тех лет внушила советским людям: мощь Красной Армии безгранична, врага разобьют за считаные недели. Действительность оказалась иной. Кнабе не участвовали в боях, они ездили по позициям в специальной машине с громкоговорителем и агитировали фашистов сдаться в плен, рассказывали, как хорошо живется в СССР. Кое-кто из солдат вермахта, услышав идеальную немецкую речь, поддавался на уговоры Кнабе и выходил с поднятыми руками. Судьба военнопленных складывалась совсем не радужно, они все попадали в лагеря, и мало кто из них остался в живых. В начале пятидесятых арестовали и самих Кнабе, но им повезло: придя к власти, Никита Хрущев выпустил узников на свободу. Вольфу и Матильде в середине пятидесятых годов удалось воссоединиться с сыном. Герман Кнабе не пропал в детдоме, мальчик обладал немецким трудолюбием, окончил десятилетку с отличным аттестатом. После возвращения Вольфа и Матильды он поступил в институт. Его родители работали на радио, рассказывали жителям ФРГ [1]о райской жизни в СССР и прочих соцстранах.