Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино

Петр взял Костю под свою опеку. Парни попытались выяснить, не имеют ли они общих родственников, но затея не удалась. Ни Малышев, ни Пронь не знали своих отцов и имели мам-алкоголичек, которые не рассказывали детям о семейных корнях.

Петр умел не только бойко болтать, но и обладал талантом слушателя, Костя стал считать Малышева братом и постепенно раскрылся перед ним полностью. Вот только Пронь не знал, что Петр стукач, регулярно доносивший на товарищей по заключению.

Малышев освобождался раньше, за пару дней до выхода на свободу он сказал Косте:

– Тебе без меня будет трудно.

– Справлюсь, – оптимистично ответил Пронь.

Петр протянул ему клочок бумаги:

– Запомни номерок, если начнут прессовать, позвони, скажи, что от меня. Телефон есть у доктора.

Воспользоваться телефоном Косте пришлось через пару месяцев после ухода Малышева. Как только Петр покинул колонию, Константина стали пинать и заключенные, и охрана. После очередного избиения Пронь пошел в медкабинет и сказал:

– Малышев велел попросить у вас телефон.

– Звони, – сказала врач, нарушив тем самым все инструкции.

На том конце провода Костю выслушали и произнесли в ответ одно слово:

– Хорошо.

Вечером Константина вызвали на кухню, потребовалось почистить котлы. Заключенный вошел в посудомойню и увидел самого грубого и злобного из сотрудников зоны, замначальника колонии Георгия Варина. Но сейчас Жора не скалил зубы, а вполне мирно улыбался.

– Садись, – сказал он, указывая на табуретку, – Петька думал, что ты недели две выдержишь, я ставил на месяц.

Жора сделал Константину предложение, от которого у того не было шансов отказаться.

Костя будет работать на Варина, сообщать ему информацию, дружить с нужными заключенными, устраивать, если понадобится, драки. В награду Пронь получит авторитет на зоне и шанс выйти на волю раньше.

– Предлагаешь мне ссучиться? – уточнил Костя.

Жора рассмеялся:

– Понабрался выражений. Кто научил? Петька? Да он сам первая сука. Никакой Малышев не вор, он аферист, бабам головы заморачивает, тем и живет. Знаешь, как на зоне с такими поступают? Но Петяхе повезло, его мой дружок приметил, следак, через которого Малышев шел, поправил ему биографию и сюда подселил. Короче, или ты на меня работаешь, или я тебе радости не гарантирую. Много чего плохого случиться может, кое-кто в бараке о Петьке неладное думает, а ты с ним дружил. А еще могут вопросы возникнуть по золотишку. О жене подумай, похоже, она тебя крепко любит, часто приезжает, ждет. Каково ей вдовой стать?

Костя принял предложение Жоры, честно служил хозяину, полагал, что, выйдя на свободу, сможет навсегда вычеркнуть из памяти неприятный эпизод в биографии. Вот только Костя забыл поговорку: «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Перед его освобождением Жора сказал:

– Вернешься в Москву, пойдешь по этому адресу и не вздумай сбежать, худо будет. Все твои доклады в папку подшиты, у нас ничего никогда не пропадает. И что будет, если паханы узнают, кто на них стучал?

Пронь живо сообразил, что его хотят принудить работать информатором и на воле. Поэтому он не рискнул вернуться в столицу, а придумал собственный план. Приписав к фамилии окончание «кин», Костя осел в Новосибирске, вызвал к себе Нину, и они стали зарабатывать пением в кабаках и на свадьбах.

То ли сотрудники МВД не искали Константина, то ли видоизмененная фамилия вкупе с кочевой жизнью (а Пронькины больше трех месяцев ни в одном городе не задерживались) помогли запутать следы, но несколько лет муж с женой благополучно мотались по СССР, не вызывая ни у кого подозрений.

– Эй, постой, – не выдержала я, – а эти сведения откуда?

Максим стал делать руками круговые движения:

– Эне, бене, раба, квинтер, финтер, жаба. Я волшебник, исполняющий желания. Узнал подробности, не спрашивай как. Впрочем, хочешь поговорить с человеком, который может рассказать всю правду? Это...

– Петр Малышев, – испортила я Максиму эффектное завершение фразы. Должна была сама догадаться.

– Как ты додумалась? – фыркнул Макс.

– Читала справку на Факира, – сказала я. – Леонид многократно менял фамилии с именами, одно из них было Петр Малышев. Если учесть, что рок-певец Малыш в миру звался Петром Аркадьевичем Малышевым, то нужно было, по крайней мере, насторожиться. А теперь вспомним, что когда Малышев, носивший уже другую фамилию, все-таки попался на брачной афере, кто-то оплатил ему адвоката, отмазавшего мужика, на которого точил зубы фээсбэшник Иван Родченко. После благополучного освобождения аферист устроился на работу, забыл про игры с Уголовным кодексом, получил кредит на квартиру. Думаю, если поднять информацию об учреждении, которое столь опрометчиво выдало сомнительному гражданину большую сумму, мы увидим, что это банк Пронькина.