Наталья Александрова: Много шума из косметички

– В самом деле, Надежда Николаевна, – заговорил Елисеев. – Может быть, пора объяснить нам, зачем мы сюда приехали?

– Самое время! – согласилась Надежда. – Все дело именно в том, что театр едет на гастроли в Бразилию…

– Нельзя ли пояснее? При чем тут Бразилия?

– Сами посудите, деньги, которые Лидия со своим загадочным сообщником украли у вас, нужно каким-то образом вывезти из страны. Сумма большая, если такую сумму обменивать на валюту – можно засветиться. Да и такое количество валюты вывезти тоже непросто. Вот они и решили превратить их не в валюту, а во что-то другое…

– Во что? Не хватит ли говорить загадками?

Надежда, не отвечая, подошла к сундуку и заглянула в него.

– Только ничего не трогайте! – всполошилась костюмерша. – Я их с таким трудом уложила!

– А где то платье, которое вы мне показывали? – повернулась к ней Надежда. – Ну, то, в стразах!

– Я его уже уложила.

– Достаньте! – приказала Надежда.

Костюмерша начала было возмущаться, но Елисеев повторил:

– Достаньте!

Казалось бы, в его голосе не было ничего особенного, но Надежда почувствовала, что такому голосу невозможно не подчиниться.

«Вот оно то, чем отличаются настоящие руководители от простых смертных!» – поняла она.

И костюмерша безропотно вынула из сундука несколько верхних платьев, чтобы добраться до того, о котором говорила Надежда Николаевна.

– Ну, вот оно! – проговорила она робко.

Надежда поднесла платье к лампе, и комнату словно засыпало искрами ослепительного сияния.

– Вы разбираетесь в драгоценных камнях? – спросила она Елисеева.

– Да, конечно… – проговорил тот удивленно. – Как всякий деловой человек… Ах ты, черт!

– Ведь это алмазы, правда? – Надежда не могла оторвать взгляд от сверкающих камешков, нашитых на платье.

– Где алмазы? – недоверчиво переспросила костюмерша. – Да что вы такое говорите! Какие алмазы? Это отходы хрусталя, Костромина их на фабрике за копейки покупала!

– Действительно, она покупала их на фабрике, – согласилась Надежда. – На Пошехонской гранильной фабрике. Именно поэтому она так часто брала отгулы. Только ездила не к больным родственникам, а на эту фабрику. Там у нее наверняка был верный человек, у которого она за черный нал, за те самые ворованные деньги покупала алмазы. Небольшими партиями перевозила сюда и нашивала на это платье. Послезавтра театр едет на гастроли в Бразилию. Костромина с сообщником надеялись вывезти в сундуке с реквизитом алмазы на несколько миллионов долларов. Дальше в их планы, конечно, входило реализовать их в Бразилии и зажить там безбедно. Но у ее сообщника были на этот счет свои соображения. Лидия свое дело сделала – обменяла деньги на алмазы и нашила их на платье. Теперь она ему стала не нужна, и он ее убил. А может, просто испугался неожиданного появления Веры. Лидия вызвала Кирилла в ресторан и уговаривала его разобраться с бывшей женой. А ее сообщник решил сразу обрубить все концы – пускай они потом сами разбираются, о нем-то никто не знает.

– Так кто же этот загадочный сообщник? – спросил Елисеев.

Надо сказать, что теперь он смотрел на Надежду Николаевну с большим уважением.

– Я вам его покажу! – пообещала Надежда.

– Эй, что это вы делаете? – Костюмерша в растерянности смотрела на то, как подручные Елисеева упаковывают платье в обычный полиэтиленовый пакет.

– Здесь на несколько миллионов алмазов!

– Но мне-то что делать? Я отвечаю за реквизит, и послезавтра мы летим на гастроли…

– Не волнуйтесь, – пообещал ей Елисеев. – Мои люди спорют с платья алмазы, и я распоряжусь, чтобы на их место пришили стразы. Все сделаем очень быстро, к утру платье будет у вас. Только не нужно никому об этом говорить.

Вся компания вышла из костюмерной.

Надежда шла впереди, за ней вышагивал Елисеев, замыкали группу два охранника, один из которых осторожно нес драгоценное платье.

– Где же этот таинственный сообщник? – спросил Елисеев, поравнявшись с Надеждой.

– Надеюсь, что еще здесь! – отозвалась та и, раздвинув плотный темный занавес, сделала еще несколько шагов вперед. Здесь было темно, и она не сразу поняла, куда попала.

– Где это мы? – пробормотал Елисеев. В темноте он наткнулся на какую-то громоздкую деревянную штуковину.

При ближайшем рассмотрении она оказалась деревянным конем.

– Кажется, на сцене, – вполголоса ответила Надежда.

– Совершенно верно! – прогремел вдруг над ними уверенный голос, и неожиданно вспыхнувший свет ослепил Надежду и ее спутников.