Елена Логунова - Красота спасет мымр

– Мамотька, кукла голенькая, дай кукле трусики! – озабоченно попросил малыш.

Я вынуждена была признать, что Ирка оказалась права: ее самодельный монстрик оказался нам полезен. С помощью новой игрушки ребенок быстрее и проще освоил процессы одевания-раздевания, а смотреть на то, как Мася с куклой на пару, как большие мальчики, справляют малую нужду в унитаз, было одно загляденье!

Рыжего монстрика назвали Манюней, и он стал верным спутником нашего малыша. Масяня и Манюня вместе укладывались спать, вместе садились за стол, вместе смотрели мультики и даже вместе подстригались, так что лохматая голова куклы стала выглядеть поприличнее. Правда, уезжая в гости к бабушке, сынишка забыл любимую куклу дома, зато каждый телефонный разговор со мной начинал с вопросов о Манюне. Я говорила, что кукла поживает прекрасно, и бессовестно врала: Манюня потерялся.

Утрата куклы совпала по времени с нашим переездом на новую квартиру. Этот эпический процесс, по масштабу и драматизму сопоставимый с историческим Исходом евреев из Египта, мы с Коляном пережили в середине мая. После чего мой муж укатил в командировку, оставив меня подсчитывать убытки от переезда и делать ремонт.

– Папаша, что это за ключ? – сердито спросила Деда Степу невестка Юлька, вечно озлобленная баба с голосом противоугонной сигнализации и конусообразной фигурой.

Юлька была живым опровержением известной пословицы: «В сорок пять баба ягодка опять». В свои без пяти пятьдесят невестка Деда Степы была не ягодкой, а фруктом. Если бы она вдруг получила роль в рекламе сока «Фруктовый сад», то наверняка изображала бы грушу, причем организаторы съемок могли бы сэкономить на костюме. У Юльки была маленькая голова на длинной тонкой шее, узкие плечи, откровенно толстая попа и ноги тумбами. В сочетании с желтым цветом лица это делало ее невероятно похожей на грушу позднеспелого сорта «Маньчжурская красавица». Юлькин муж, Андрей Степанович, так и называл супругу, пользуясь ее абсолютной безграмотностью по части садоводства.

Бзиком Маньчжурской Красавицы была чистота, которую она наводила в квартире совершенно фанатично. Единственным местом, где ей удавалось похозяйничать не так часто, как хотелось бы, была каморка тестя. Дед Степа в свои семьдесят с гаком был рослым стариканом с руками, похожими на грабли, и зычным голосом морского пирата. Он стойко оборонял рубежи своей комнаты от вторжения невестки с тряпкой и пылесосом, имея к тому сразу несколько уважительных причин. Во-первых, ему нравилось жить в привычном беспорядке. Во-вторых, приятно было лишний раз окоротить вредную бабу. В-третьих, после Юлькиных тщательных уборок старикан недосчитывался доброй половины своих алкогольных заначек. Последнее было особенно досадно, потому что Дед Степа не избежал возрастной болезни – склероза, и сам то и дело забывал, куда он припрятал очередную прикупленную с пенсии бутылочку.

– Ты где этот ключ взяла? – строго спросил Дед Степа, для острастки стукнув по столу водочной бутылкой, как Дед Мороз посохом.

Спасаясь от производимой невесткой тщательной зачистки его территории, он переместился в кухню.

– Это очень ценная вещь, – подкрепляя свои слова размеренным стуком, заявил дед. – Положь на место, дура!

– Что, затолкать обратно за подкладку старого драпового пальто? – ехидно спросила невестка. – Так я этот ваш древний лапсердак на выброс приготовила, уже и пуговицы спорола!

– Чушь ты спорола, Юлька! – нахмурился дед. – А ну, дай сюда!

– Да заберите, на что он мне нужен, металлолом ваш! – презрительно ответила Маньчжурская Красавица.

Она шваркнула ключ на стол перед стариком и ушла, взметнув юбкой.

– Что это за ключ, папа? – робко спросил своего сурового папашу Андрей Степанович, опасаясь услышать в ответ обычное в таких случаях: «Это не твое дело, щенок!»

Щенком Дед Степа называл отпрыска уже сорок восемь лет, и большую часть означенного срока это было напраслиной: щенок давно вырос, превратившись в довольно крупного пса. Правда, пес этот был откровенно трусоват и шкодлив, бойцовой породой в нем и не пахло. Называя мужа кобелем, Юлька имела в виду совсем другое.

– Ну, так от какого терема ключик, дедуся? Никак, ты тоже по бабам шастаешь, старый пень? – насмешливо спросил Деда Степу взрослый внук, тоже Степка.

Едва войдя в квартиру, он чутко уловил причину очередного внутрисемейного конфликта.