Елена Логунова - Напиток мексиканских богов

Артем Петрович замер, ожидая продолжения.

– А хотите, я вам дам…

Брови над озерами жидкого кислорода поползли вверх, как разводной мост.

– Хотите, я вам дам подозреваемого? – закончила я, коварно улыбнувшись при виде несомненного разочарования собеседника.

Впрочем, Артем Петрович живо изобразил деловитое внимание.

– Нас с подругой – ее Раисой зовут – поселили на пятнадцатом этаже, в номере 67, – сообщила я. – А в соседнем номере остановился некий Витя. Моя подруга бегала к нему на свидание и вернулась не вполне довольная: этот Витя поначалу был весьма хорош, а потом разошелся и стал навязывать Райке очень неприятную ролевую игру. В тигра он поиграть хотел, представляете? Перчатки с когтями заранее припас… У покойной Аллы Игоревны, случайно, царапин на теле не было?

– Были, но…

– Я так и знала! – захлопала я в ладоши.

Радовали меня, конечно, не предсмертные страдания несчастной девушки, а собственные ум и проницательность.

– Я, когда в прошлый раз тут лежала, случайно слышала, как докторша выговаривала сутенеру Генке за то, что его девочки пренебрегают заботой о своем здоровье. Мол, какая-то Аллочка не захотела царапины зеленкой замазывать! – взволнованно ерзая на клеенке, зачастила я. – Я думаю, дело было так: Райка с этим Витей в тигра играть не стала и ушла, так он пригласил девочку по вызову – Аллочку! А они с Райкой очень похожи – рост, волосы, фигура, силиконовые бюсты…

– Хотите сказать, что ваша подруга этого игривого психа распалила, и он сорвал злость на другой, похожей на нее женщине?

И тут я вспомнила еще кое-что важное:

– Дерьмо!

– Не понял?.. – удивился полковник.

– Голубиное дерьмо на балконных перилах! – возбужденно объяснила я. – Его не было!

– И что? – У Артема Петровича было редкое терпение.

– А то, что обычно балконные перила в этом отеле сплошь загажены голубями, а тем вечером они были относительно чистыми! Я помню, меня это удивило и порадовало, потому что бегать босиком по птичьему помету – удовольствие маленькое.

– Чувствуется, вы знаете, о чем говорите.

– Еще бы! – я энергично кивнула, не обратив внимания на ехидный тон комплимента. – Я же не раз там ходила… Кстати!

– Что-то еще?

– Когда я в последний раз гуляла по перилам, постояльцы номера этажом ниже как раз об этом и говорили!

– Неужели о ваших прогулках по перилам?

– Вас это удивит, но – да! Фактически они говорили именно об этом! Примерно так: «Вчера сверху сыпалось что-то белое, и мы думали, что это снег, а оказалось – сухой помет!» – Я так разволновалась, что начала подпрыгивать на кушетке. – Значит, кто-то стряхнул этот самый помет вниз? Не я, при мне перила были уже чистыми! Что, если это бедная Аллочка, уже исцарапанная, улучила момент и убежала из номера своего мучителя через балкон?

Наконец-то Артем Петрович перестал ехидно ухмыляться и задал мне вопрос по существу:

– Этот Витя остановился в шестьдесят пятом?

– В шестьдесят девятом.

– Но украшение погибшей девушки нашли в шестьдесят пятом!

– Ага, вы знаете?

Туман в глазах полковника сконцентрировался до состояния молочного киселя, но я уже представляла себе ход событий ясно, словно видела все своими глазами:

– Действительно, браслет с кораллом валялся под кроватью в шестьдесят пятом номере, но убегала-то Алла из шестьдесят девятого. Просто она не смогла выйти с балкона через ближайший, наш с Райкой, номер – шестьдесят седьмой. У нас балконная дверь, зараза, заклинивает! Пришлось девушке прогуляться до шестьдесят пятого, там, наоборот, дверь слабенькая, открывается одним чихом, я знаю. А на полпути между балконом и выходом в коридор стоит большая кровать – самое подходящее место для временного убежища перед последним броском на волю. Там-то Аллочка свой браслет и потеряла, а я потом его нашла.

– Странно, – задумчиво молвил полковник, не отводя от меня туманного взора. – По моим сведениям, серебряный браслет с кораллом в шестьдесят пятом номере нашла горничная.

– Это уже на следующий день после гибели Аллочки, да? – отмахнувшись от серой тучки, быстро уточнила я.

– Совершенно верно, – подтвердил Артем Петрович, окуривая меня сизым дымом почти так же тщательно, как пасечник – пчелиный улей, приговоренный к конфискации. – И нашлось это украшение не под кроватью, а непосредственно в разобранной постели…

– Так это я его там потеряла! – засмеялась я. – Ночью, когда перепутала двери и вломилась в соседний номер, да так и уснула в чужой постели!