Елена Логунова: Дефиле озорных толстушек

– Нэт! Хачу вот такую! – хищно дрогнув черными усами, заявил капризный заказчик.

Костлявым суставчатым пальцем, похожим на кривой бамбуковый стебель, господин Хабиб постучал по лаково блестящей странице богато иллюстрированной книги «История русской живописи». Альбом был раскрыт на репродукции известной картины Кустодиева «Русская Венера». Ну ничего себе! Я, значит, должна найти воплощенную мечту художника?! И это притом, что позировавшая живописцу натурщица наверняка почила в бозе еще в прошлом веке!

Я укоризненно посмотрела на Бронича.

– Хотел как лучше, – пробормотал шеф, опуская глаза.

Глаза у него были красные, в прожилках, сорочка несвежая, а брюки мятые. Похоже, шеф со вчерашнего дня не покидал кабинета. На господине Хабибе был все тот же ослепительно яркий наряд. Неужто они с Броничем ночь напролет уточняли детали предстоящей работы? Или листали иллюстрированные альбомы?

– Вы б ему еще Рембрандта подсунули! – сердито прошипела я шефу. – «Автопортрет с Саскией на коленях», например!

– Хватит болтать, только зря время теряешь! – грубо оборвал меня Бронич, который обычно до отвращения любезен. Он скрипнул зубами и недвусмысленным жестом выпроводил меня из кабинета:

– Иди работай!

И я пошла, но не работать, а домой – плакаться, как маленькая обиженная девочка, в жилетки любящим родственникам.

Дома был только папа, он возился на кухне.

– Привет! – жалобно вякнула я из прихожей.

– Да-да, конечно, – невпопад ответил он.

Я прошла в кухню, осмотрелась и поняла, что замочить слезами отцовскую жилетку в ближайшее время мне не удастся. На папуле была не жилетка, а кухонный фартук, и это означало, что он слишком поглощен творческим процессом, чтобы заметить мои страдания. Глава нашей семьи – талантливый автор-изобретатель кулинарных рецептов, оценить которые могут читатели популярного журнала «Очаг и жаровня». А первыми – и не всегда добровольными – дегустаторами папулиных шедевров становимся мы, его родные и близкие.

– Что это будет? – опасливо поинтересовалась я, окинув взглядом живописный натюрморт на кухонном столе.

Я сумела опознать далеко не все его составляющие. Конечно, квашеную капусту трудно было с чем-нибудь перепутать, но поразительно аккуратные мелкие кубики красного, оранжевого и светло-зеленого цвета, в принципе, можно было нарубить из чего угодно. Например, из кусков туалетного мыла. Исключать такую вероятность было нельзя: только на прошлой неделе папуля вдохновенно построгал в картофельную запеканку половину стеариновой свечки. Она была призвана заменить собой отсутствующий сыр, а заменила очистительную клизму всем членам семьи разом. Не позднее, чем через четверть часа после ужина среди едоков развернулась такая борьба за ватерклозет – куда там битве за Берлин!

– Это будет кабачок по-баварски! – ответил папуля, двумя руками вытягивая из кучи разноцветных ошметков то, что я сначала приняла за фаянсовую вазу салатного цвета.

Ни к фаянсу, ни к салату гигантский кабачок отношения не имел, а вот с вазой у него, действительно, было много общего. Например, внушительный внутренний объем, который папуля принялся заполнять прочими составляющими разворошенного натюрморта. Он послойно загрузил в кабачковую вазу квашеную капусту, кусочки сосисок и разноцветные мелкие кубики, а потом поставил фаршированный овощ на попа и заглянул в отверстие. Папулино лицо приняло то озабоченное и сосредоточенное выражение, с которым особенно предусмотрительный турист в последний раз оглядывает содержимое своего рюкзака, проверяя, не забыл ли он положить что-нибудь небольшое, но страшно важное, вроде упаковки мозольного пластыря или набора зубочисток.

– Может, сметанки? – подсказала я, показав на спрятавшуюся за горой очисток баночку.

– Спасибо, – нараспев ответил папуля.

Я уже потянулась к сметане, когда он договорил:

– Спасибо, не надо!

После чего щедро насыпал в горловину кабачка тех самых подозрительных зеленых кубиков, бухнул туда же томатного соуса и заткнул отверстие пучком укропа.

– Как жаль, что у меня сегодня разгрузочный день! – поторопилась сказать я с огорчением, которое, боюсь, было недостаточно искренним.

– Ничего, – успокоил меня папуля. – Кабачок мы будет кушать завтра. Сегодня в меню самые обыкновенные котлеты.

– Я перепутала, разгрузочный день у меня как раз завтра! – заявила я.

В прихожей громко хлопнула дверь.