Наталья Александрова - Чужая воля

– В общем, я предлагаю такой выход, – решительно начала я, – дать возможность той злодейке воздействовать на тебя, но я буду тебя защищать.

– То есть ты хочешь сказать, что опять примешь препарат? – Эрик даже вскочил со стула.

– А что еще остается делать? – я пожала плечами как можно спокойнее, предчувствуя, что сейчас разразится буря…

– Это исключено! – твердо заявил Эрик. – Я не могу позволить, чтобы ты из-за меня рисковала своим здоровьем.

– Ты предпочитаешь, чтобы эти сволочи выжали тебя как лимон, получили, что хотели, а потом устроили тебе автокатастрофу? – я вышла из себя, но тут же опомнилась, подошла к Эрику и обняла его. – Милый, я просто не могу этого допустить… Как же я без тебя?

Прием сработал. Эрик мгновенно оттаял, уселся и посадил меня на колени. Я стала нашептывать ему тихонько, что я уже принимала препарат, что умею с ним обращаться, что ничего плохого со мной не случилось. А если это сделает Эрик, то злодейка обязательно почувствует неладное, и кто ее знает, что еще выдумает.

Эрик слушал меня благосклонно, думаю, потому, что ему было приятно ощущать мои губы у своего уха. Я поднялась, налила ему чаю, а себе минеральной воды. Эрик выпил чай и посмотрел на меня строго:

– Нет, нет и нет! Я не могу тобой рисковать!

– Уже, – кротко ответила я, показывая на пустой стакан, – я это уже сделала.

Действительно, порошок заранее был у меня отмерен в стакане, так что я просто развела его минералкой и выпила на глазах ничего не подозревающего Эрика.

– Так будет лучше, – мягко проговорила я, но Эрик резко отвел мои руки и отвернулся.

Мы долго сидели молча. Казалось, время совсем остановилось. Минутная стрелка приклеилась к черной отметке и не собиралась двигаться по кругу. Тишина стала густой и тяжелой.

И тут я увидела, что Эрик бледнеет той самой бледностью, которую я замечала всякий раз, когда в его сознание вторгалась чужая воля. Тотчас же в ровном гудении ветра, зазвучавшем в моем мозгу, послышался неразборчивый напряженный голос. Различала только отдельные слова, потому что голос этот был адресован не мне, а Эрику. Но по самой интонации – повелительной и жесткой – я поняла, что Эрику сейчас внушают, что он должен сделать завтра в банке.

Тогда я напрягла свою волю, собрала ее в кулак и направила всю силу туда же – в беззащитный мозг Эрика. Я боялась, что мой противник почувствует постороннее присутствие, поэтому старалась не облекать свои усилия в слова, я просто обволокла сознание Эрика своим сознанием, как оборачивают на зиму слабые яблони еловыми ветками, я постаралась согреть его своим теплом, своим участием, своей поддержкой и при этом придать ему силы – силы противостоять чужому влиянию, чужой воле. Я почувствовала, будто сильный, холодный ветер пытается свалить меня с ног. Я сжала зубы от напряжения, но не отступила, не отдала разум Эрика чужому, злому сознанию. Слова моей соперницы стали слышнее и разборчивее:

«Ты запомнил все, что я тебе велела, и выполнишь все в точности так, как тебе было приказано. Сейчас, когда наш разговор закончится, ты, как всегда, забудешь его… Да собственно, тебе и забывать нечего: это ведь твои мысли, твое решение. Ты сам хочешь сделать то, что я тебе приказала, а меня нет и не было, ты ничего про меня не знаешь».

Я приняла чужую волю на себя, а Эрика согрела еще одной волной своей теплоты и поддержки. Возможно, я послала ему слишком много нежности – но кто меня за это осудит? Я ничего не делала и даже ничего не говорила, а кто может отвечать за свои мысли?

И я очень хотела думать, что мне это не показалось, но Эрик ответил мне встречной нежностью, благодарной, теплой волной ласки и любви…

Боясь, что наши мысли подслушают и мы сорвем завтрашнюю операцию, я приглушила свои эмоции, снова превратив сознание в мягкую укутывающую вату, пассивно противодействующую холодному сильному ветру чужой воли. Я очень надеялась, что злодейка не почувствовала ничего необычного: ведь сопротивлялся ее воле не сам Эрик, его сознание было пассивно. Скоро я почувствовала, как холодный ветер в моем сознании стихает… и вот все закончилось.

Лицо Эрика порозовело, глаза были прикрыты и на губах блуждала легкая растерянная улыбка. И я поняла, что помогла ему.

Ночь мы провели, обнявшись, в легкой дреме. Утром за завтраком Эрик почувствовал было себя неважно, видно злодейка решила закрепить достигнутые вчера результаты, но сознание Эрика, защищаемое мной всю ночь, так укрепилось, что внушение, сделанное на скорую руку, на него почти не подействовало.