Татьяна Луганцева - Фуэте на пороховой бочке

– Ты меня удивляешь. Говоришь, как прожженная аферистка, – снова нацелился на свой кусок пиццы следователь.

– А вы, как маленький, честное слово! Я же к вам за профессиональным советом обратилась. Как думаете, кто может охотиться за квартирой Зои Федоровны? – не отставала от него Настя.

– Откуда же я знаю, кто? – засмеялся Борис Всеволодович. – Вот когда ее убьют, мы посмотрим, кто вселится в ее квартиру. Тот и будет виноват.

Следователь осекся под строгим взглядом Насти и вытер рот бумажной салфеткой.

– Шутка! Хочешь знать, как это обычно делается? Конечно, после смерти человека при отсутствии родственников просто так в квартиру не въедешь. Должны быть какие-то документы. Как правило, они самые настоящие – от нечестных на руку нотариусов или очень хорошие копии. Но чтобы не рисковать… лучше настоящие.

– Наконец-то вы заговорили о том, что я и хотела услышать. Не могли бы вы проверить, нет ли сейчас, то есть на данный момент, каких-нибудь официальных документов по завещанию или еще по чему на имущество семьи Алферовых? – спросила Настя.

Сразу получить ответ на волнующий ее вопрос помешала появившаяся возле столика официантка.

– За небольшую доплату мы предлагаем к бизнес-ланчу свежесваренный хороший кофе с небольшим ароматом ванили и легкое пирожное «Терамису» собственного производства.

– Берем, – кивнул Борис Всеволодович, и девушка упорхнула. – А ты отдаешь себе отчет, что то, о чем ты меня просишь, не совсем законно? Надо рыться в закрытых базах, ведь если документ официальный, то он должен быть там зарегистрирован.

– Так что, будете действительно ждать, пока нас с Зоей Федоровной не прирежут? – задала вопрос Анастасия, и у подошедшей официантки чуть не выпала чашка кофе из рук.

– А при чем тут ты? – удивился Борис Всеволодович.

– Я Зою Федоровну не брошу! Если кто и захочет разделаться с ней, ему придется избавиться и от меня, – заявила Настя. – А за меня сейчас тоже заступиться некому. Мой парень в тюрьме, вы знаете!

– Ох, подведешь ты меня, Лазарева, под монастырь, точно подведешь… – покачал головой следователь. – Ладно, помогу… чем смогу. Великолепное пирожное, спасибо за адрес ресторанчика… Подозреваешь, что профессор составил завещание?

– Я не знаю, но, судя по всему, он столько всего просчитывал в своей жизни, когда шел на операцию, как на смерть… Не мог ученый не подготовиться, ведь, по большому счету, все добро, что у них есть, заработал он.

– А жену в известность не поставил? Или не на нее составил? Подложил свинью?

– Или не поставил, или она лукавит.

– То есть ее тоже проверяем? – уточнил Борис Всеволодович, словно Настя была его начальником.

– Проверять надо все и всех, – серьезно ответила ему Анастасия, и следователь рассмеялся.

– Спасибо за обед, Лазарева. Я, как только что-нибудь узнаю, тебе позвоню, пока ты там не пострадала со своей старушкой. Жалко будет, если общество потеряет такую совестливую особу, готовую жертвовать собственной жизнью ради спасения других.

– Когда? – спросила Настя, чувствуя себя «белым человеком» от того, что впервые спокойно заказывает кусок торта в ресторане без судорожного подсчета калорий.

– Как только что-нибудь узнаю, – ответил следователь и достал бумажник.

– Э, нет! Я же угощаю! – возмутилась Анастасия, пытаясь опередить его и вытащить из своей сумочки кошелек.

– Молчи, женщина! Не оскорбляй во мне царя зверей! – оборвал ее следователь и расплатился сам.

Затем он пожелал собеседнице приятного аппетита, а сам побежал на работу. Настя же осталась в раздумьях за чашкой ароматного кофе и прекрасным десертом, свежим, в меру вкусным, с изюминкой собственного производства.

После обеда со следователем Анастасия поехала на рынок, чтобы купить кое-какие продукты для совместного с Зоей Федоровной проживания. Именно там за выбором антоновских яблок, которые Зоя Федоровна попросила купить, чтобы вместе с ними заквасить капусту, Настю и застал звонок следователя.

– Лазарева, ты стоишь? – даже не представился он.

– Стою, – ответила балерина, разглядывая аппетитный ряд мандаринов, которые очень любила сама.

– Задала ты мне задачу под Новый год, ничего не скажешь… – пробубнил следователь.

– Вы звоните, чтобы обвинить меня во всех смертных грехах, или как? – спросила Анастасия.

– Или как… Все же лучше бы тебе сесть, – пробубнила трубка.

– Куда же я тут сяду? Я на рынке! – Настя обернулась и, кроме дощатых пустых ящиков из-под продуктов, ничего не увидела.