Наталья Александрова - Труп в холодильнике

В отличие от Ольги Ястребовой Татьяна Кнопкина четвертую комнату не любила. Причем практически по той же самой причине.

Когда она входила в множительную комнату, чтобы навести там порядок, и заставала сцену, не предназначенную для чужих глаз, воспитанная Татьяна чрезвычайно расстраивалась. Она испытывала ужасную неловкость, которая переходила в нервный стресс и заканчивалась затяжной бессонницей.

Поэтому, прежде чем войти туда, она непременно стучала в дверь, да еще несколько раз громко кашляла.

Так и на этот раз, прежде чем открыть дверь, Татьяна откашлялась, постучала и только после этого толкнула дверную ручку.

На первый взгляд в четвертой комнате никого не было.

Только лазерный принтер горел желтым глазом, и на столе перед ним громоздилась неровная стопка отпечатанных листов.

– Никогда не уберут за собой и принтер не выключат! – проворчала Татьяна, чья врожденная аккуратность вступала в конфликт с любым беспорядком.

Принтер немного подумал и выплюнул еще один лист, на этот раз последний.

Татьяна подошла к столу с принтером, протянула руку, чтобы нажать кнопку...

И тут она увидела торчащие из-под стола ноги в черных брюках.

В первое мгновение у нее потемнело в глазах. Татьяна просто очень испугалась и бросилась к двери. Она хотела поскорее улепетнуть из злополучной четвертой комнаты, но на пороге затормозила, остановленная врожденной порядочностью.

«А вдруг, – подумала она, – человеку стало плохо, а я, вместо того чтобы оказать ему (точнее, ей – брюки-то женские!) первую помощь, вместо этого я позорно убегаю...»

Татьяна вернулась, опустилась на колени и заглянула под стол.

– Что с вами? – проговорила она при этом охрипшим от волнения голосом.

Женщина под столом не ответила.

Татьяна пригляделась к ней – и поняла, что ответить она и не могла по самой уважительной из всех причин, как говорил начальник отдела кадров Татьяниного НИИ: по причине личной смерти.

На горло женщины была накинута петля, сделанная из электрического кабеля в белой пластиковой оплетке.

Женщина была жестоко задушена. Ее глаза страшно выпучены, рот открыт, лицо приобрело отвратительный багрово-синий цвет.

Увидев это ужасное лицо, Татьяна собралась дико заорать.

Но это не получилось из-за неудобного положения: попробуйте заорать, забравшись под стол и скорчившись там в три погибели. Вместо крика у вас получится в лучшем случае сдавленный хрип.

Точно так же случилось и с Татьяной. Хрипло вскрикнув, она попыталась выбраться из-под стола, но вместо этого только больно ударилась затылком о столешницу.

Боль от удара немного отрезвила ее.

Татьяна пригляделась к убитой.

В первый момент она ее не узнала из-за страшного, распухшего и посиневшего лица. Только теперь, внимательно приглядевшись к одежде и прическе, она поняла, что на полу перед ней лежит мертвая Ольга Ястребова.

И тут, к своему стыду, Татьяна почувствовала постыдную, мелкую, недостойную радость.

Ведь Ольга так часто издевалась над ней, так часто говорила ей маленькие и большие гадости, пользуясь тем, что Татьяна не могла и не умела ответить ей тем же...

Татьяна прекрасно понимала свое незавидное положение уборщицы, никогда не лезла к сотрудникам с пустыми разговорами, не ворчала, что приходится много убирать, – работа есть работа. Сотрудники относились к ней неплохо, к празднику никогда не забывали дарить мелкие подарки, характер у нее был ровный, она умудрялась ладить даже с главбухом Ниной Семеновной. Впрочем, та, как уже говорилось, пока дело не касалось ее обожаемого сыночка Антосика, была дамой, приятной во всех отношениях.

Только Ольга Ястребова норовила при встрече сказать какую-нибудь гадость, указать на плохое качество уборки, что было несомненным враньем, поскольку Татьяна вылизывала офис, как собственную квартиру. Надзор за уборщицей вовсе не входил в обязанности Ястребовой, однако ей всегда и до всего было дело.

И вот теперь Татьяна смотрела на синее лицо и понимала, что Ольга умерла в страшных мучениях, но в душе ее не было сострадания.

Она все пятилась и пятилась к двери, не в силах отвести глаз от распухшего лица убитой Ольги. И вдруг дверь отворилась и стукнула ее по спине. В коридоре стояли Леночка из отдела продаж и этот парень, что заикается... кажется, Шурик.

– Вы уже убрали? – вежливо спросила Леночка. – Мне нужно кое-что размножить...

И покраснела, оглянувшись на Шурика.