Наталья Александрова - Труп в холодильнике

Тот посмотрел сердито, и брови его поползли вверх.

– Опять вы? – вскричал он. – Ну знаете... вы мне еще третьего дня до смерти надоели...

Надежда хотела сказать, что на этот раз она вовсе ни при чем, что она только хотела утихомирить главбуха и не допустить кровопролития, но охранник свободной рукой подхватил ее и потащил прочь. Надежда решила промолчать.

Всех привели в кабинет метрдотеля, официанты ушли. Охранник придерживал Нину Семеновну, зорко наблюдая за остальными. В коридоре метрдотель разбирался с гардеробщиком.

– Ты видел, что она не в себе? – спрашивал он, нависая над гардеробщиком, как скала над Гибралтаром.

– Дак ведь, Артур Гаврилович... – бормотал тот.

– Ты видел, что она не в себе? – вопрошал метрдотель.

– Дак ведь она сказала, что ее ждут... – оправдывался гардеробщик, – сын, говорит, женится... Я, конечно, наблюдаю, что клиентка малость того, но думал – от радости...

– От радости, – передразнил метрдотель, – да где ты видел, чтобы женщина радовалась, когда у нее сын женится? Смотри, Анатолий, чтобы это в последний раз было, мне такие работники не нужны! Ну беда с персоналом!

Гардеробщик ушел, пятясь и преданно глядя в глаза метрдотелю. Тот утер пот со лба и вошел в кабинет.

– Теперь с вами! – сказал он, грозно глядя на нарушителей работы ресторана. – Что же это получается? Вы хоть понимаете, во что вам обойдется возмещение ущерба?

Татьяна пихнула Надежду локтем – мол, молодец, время зря не тратит, сразу быка за рога берет. Надежда же, немножко представляя себе характер метрдотеля, которому, надо сказать, очень подходило имя Артур Гаврилович, нисколько не сомневалась, что этот тип сдерет с них непомерные деньги. И если Татьяна за свой кошелек могла быть в общем-то спокойна – что возьмешь с уборщицы? – то Надежде вовсе не улыбалось оплачивать чужой дебош. Да еще все в фирме узнают... стыда не оберешься!

Надежда Николаевна представила сердитое лицо мужа, и кривая настроения круто поползла вниз. Да тут еще внутренний голос проснулся совершенно некстати и начал зудеть, что он предупреждал и что раз Надежда не слушается голоса разума, то пускай теперь выпутывается самостоятельно.

– Ну-с, дамочки, – Артур Гаврилович плотоядно потер руки, – я думаю, что милицию мы вызывать не будем, договоримся полюбовно. Так кто будет платить?

На парочку, сидевшую в углу тихо, как мыши, он не обращал внимания. Татьяну пренебрежительно окинул взглядом и отмел в сторонку как личность неплатежеспособную и приступил к Надежде, потому что, во-первых, побаивался приближаться к Нине Семеновне, а во-вторых, затаил на Надежду обиду еще со дня корпоративной вечеринки и теперь жаждал отомстить за все.

– Что это вы на меня так смотрите? – нервно заговорила Надежда Николаевна. – Я у вас не буянила, посуду не била, не орала и столы не опрокидывала. Сидели мы с подругами тихо, обедали. Потом только вступились за девушку, потому что ваши орлы замешкались. Оперативнее надо действовать, а то весь ресторан разнесут!

– Непременно учту ваше замечание, – издевательски ответил Артур Гаврилович, – а теперь все-таки насчет оплаты. Если при себе денег нету, говорите свои данные, звоните мужу там или еще кому – пускай приедут и заплатят!

Надежде стало так нехорошо, что она даже позабыла следить за своим лицом. И противный Артур Гаврилович все понял.

– Ну так долго еще мне голову морочить будете? – сказал он с неприкрытой угрозой в голосе.

И в этот драматический момент дверь кабинета открылась.

– Я сказал – никого не впускать, я занят! – рявкнул Артур Гаврилович.

– Что – и меня не пускать? – раздался в дверях насмешливый хрипловатый голос, и в кабинет вошел новый персонаж. Это был приземистый, широкоплечий, кряжистый мужчина лет пятидесяти, с лицом, изрезанным глубокими складками, как ствол старого дуба. За его спиной маячил высокий парень с непроницаемой физиономией и экономными движениями профессионального охранника. – Значит, теперь ты у нас главный? – проговорил вошедший, смерив метрдотеля тяжелым взглядом. – Ты теперь хозяин, а я у тебя должен на все разрешения спрашивать? И в дверь стучать двумя пальцами?

Артур Гаврилович побледнел, как бумага для принтера. Он вскочил из-за стола, бросился навстречу вошедшему и угодливо залепетал:

– Извини, Гвоздь, я же не знал, что это ты... я откуда знал... мне не доложили...

Надежда Николаевна с интересом уставилась на вошедшего.

Так вот он – знаменитый Гвоздь, чье имя неоднократно всплывало в ходе ее частного расследования! Сразу видно – серьезный человек, авторитетный. Лицо до того изрезано складками и морщинами, что она нисколько не удивилась бы, если бы увидела вырезанное на его щеке сердце, пронзенное стрелой, и под ним надпись «Вова плюс Люся равняется любовь».