Дарья Донцова - Полет над гнездом индюшки

– Ты пойми, – на полном серьезе вещал Родя, – семья – ячейка общества, если все станут рушить устои, ничего хорошего не получится. Вышла замуж – живи, подумай о ребенке. Какой пример ему подаешь? Демонстрируешь моральную незрелость и половую распущенность. Семья – это святое.

– Но Аля и Лиза так похожи!

– Двоюродные сестры часто похожи, как близнецы. Да и отец у Лизоньки был смуглый нацмен, татарин, кажется, точно не знаю, – сказала Саша и исчезла за дверью туалета.

Я осталась одна и судорожно попыталась систематизировать полученную информацию. Голова слегка кружилась, желудок противно сжимался. Я опять забыла поесть. Внезапно навалилась усталость, а рот стала раздирать зевота, спать захотелось неимоверно. И тут перед глазами встала черномазая, смуглая, темноволосая Раиса, и сон мигом слетел с меня.

– Все в себя прийти не можешь? – с издевкой спросила Саша, выходя из туалета.

– Вот что, – налетела я на нее, – ты просто обязана сейчас поехать в Ложкино и заявить при всех, что Раиса – самозванка. Иначе будет очень трудно ее прищучить!

Саша молча легла, натянула почти до носа тонкое одеяло и сухо спросила:

– Обязана? Кому?

На секунду я растерялась, но только на секунду.

– Родиону. Он тебе помог, вытащил с зоны, подарил другую жизнь. А ты теперь будешь спокойно наблюдать, как мошенница обирает Алю? Между прочим, она запросто может убить девочку, чтобы распоряжаться всеми деньгами.

Саша лежала, словно немая. Тогда я решила наступить на другую педаль.

– Кстати, твоя доля наследства уменьшится ровно вдвое.

– Мне ничего не надо, – донеслось с кровати.

– Ой ли, – усомнилась я, – зачем тогда заявилась к нам и стала совать всем под нос свидетельство о рождении Лизы?

Внезапно Саша резко села.

– Да! Я сделала это ради девочки. Между прочим, я – родная сестра Роди, и, по идее, часть денег должна достаться мне. Кроме меня и Али, других законных наследников нет, но я не могу раскрыть свою личность, потому что мигом окажусь на зоне. Однако моя девочка не должна жить в нищете. Не должна была… была…

Судорожно вздохнув, она продолжила:

– А теперь мне на все наплевать. Выпишусь отсюда и уеду. Деньги были нужны только для Лизочки, мне они без надобности, пусть забирает кто хочет. Никакого смысла в них для меня теперь нет!

– И ты будешь спокойно наблюдать, как убивают Алю?

Саша зло сверкнула глазами.

– Чужие дети меня не волнуют. И потом, ты явно пересмотрела по телику «Ментов». Никто Алю и пальцем не тронет. Даже лучше, если эта лже-Раиса рядом поселится, станет ради обеспеченной жизни за девчонкой присматривать. Думаешь, Але лучше жить одной?

У меня просто нет слов. Ну что возразить на подобное заявление?! Вот ведь какая странная штука – патологическая, ненормальная материнская любовь. Ради своего дитяти горло бешеным волкам перегрызет, а чужому ребенку и мизинчик, чтобы вытащить его из беды, не протянет.

Внезапно я обозлилась:

– Вот что, ты должна мне помочь!

– Да?!

– Да!

– Завтра позвонишь в Ложкино, я сделаю так, что трубку возьмет Раиса. Скажешь бабе, что Лизочка жива, просто милиция объявила ее мертвой ради безопасности девочки.

– Нет!!!

Я подскочила к Саше и вцепилась ей в плечи.

– Твою дочь не вернуть, это ужасное несчастье, но надо спасать тех, кто остался в живых. Над Алей нависла смертельная опасность. Неужели ты такая сволочь, что разрешишь убить девочку?

Сашенька начала кашлять, долго, натужно, потом, справившись с приступом, внезапно спросила:

– Что я должна делать?

– Поговорить с Раисой и, в частности, сообщить ей, что Лиза лежит с тобой в палате. Мы сделаем куклу из одеяла, прикроем ее…

– Зачем?

– Затем, что Раиса подстроила уже один несчастный случай, заставив Лизу выпрыгнуть из окна. Бабе неохота ни с кем делить наследство. Узнав, что жертва выжила, Раиса обязательно предпримет еще одну попытку убить ее, проникнет, думаю, ночью в больницу, тут-то ее и поймают.

Саша рывком скинула с себя одеяло.

– Ты считаешь, что Раиса вытолкнула Лизочку из окошка?

– Скажем так: поспособствовала тому, чтобы ребенок шагнул за подоконник.

– Я сделаю все, как ты просишь, – закричала Саша, потом шепотом добавила: – Только звонить и говорить, что Лизонька жива, не могу! Извини, не сумею!

– Ты меня прости, – вздохнула я, – на самом деле это – страшное испытание. Ладно, найду того, кто это сделает, а сейчас давай разработаем план.