Дарья Донцова - Инь, янь и всякая дрянь

– С кем ты беседуешь? – донеслось из домика.

– С соседкой, мамонька, – отозвалась Устя, поправляя низко завязанный платок.

– Сколько раз говорено, – загудела Домна, – не лезь к людям с глупой болтовней. Делом займись.

– Так усе переделано, – посмела возразить Устя.

– Здравствуйте, Танечка, – нежно проворковала Домна, появляясь на крыльце. – Как вам отдыхается? Обвыклись?

– Не совсем, – призналась я. – Воду так и не вскипятила. Печь у меня не работает.

– Не может быть! – всплеснула руками Домна. – Идите сюда, налью вам горяченького, а потом схожу погляжу, чего там у вас приключилось! Полагаю, печка исправна. Но если докука какая произошла, не волнуйтесь, Антон исправит, он у нас на все руки мастер. Устя, не стой коровой, зови гостью вечерять!

– Поздно уже, – спохватилась я, – вы рано спать ложитесь.

– Ничего, – сказала Домна, – кашей вас угощу. Любите гречку?

– Я готова слопать садовую скамейку, – призналась я, входя в комнату и усаживаясь на жесткую табуретку.

На столе стояли три глиняные кружки, лежало столько же деревянных ложек и громоздилась тарелка с пышными булочками, явно домашнего производства. Домна подняла домотканую занавеску, прикрывавшую полку с посудой, вытащила чистую чашку, поставила ее передо мной, посмеиваясь, подошла к печке, отодвинула железную заслонку, сунула ухват в черную дыру и ловко вытащила глиняный горшок. По избе поплыл запах каши.

Я сглотнула слюну и не сдержала любопытства:

– А где огонь?

Хозяйка опять улыбнулась:

– На месте.

– Но его не видно!

– Конечно, – кивнула Домна, – я ж за едой полезла. Дрова внизу горят, кастрюли наверх ставят.

– Куда? – разинула я рот.

Домна наклонилась и открыла еще одну заслонку, находившуюся почти у самого пола.

– Вот сюда надо поленья кидать, потом зажигать. А горшок выше устраивать.

– А я дрова в другое место положила, думала, нижняя часть – духовка.

Домна кивнула.

– Сначала всегда глупостей наделаешь, потом привыкаешь и всему учишься. Завтра покажу, как печью пользоваться. Ешьте кашу.

Я зачерпнула ложкой горку гречки, отправила в рот и воскликнула:

– Очень вкусно!

– В русской печи еда лучше всего получается, – отметила хозяйка. – А какие пироги… Устя!

– Че? – отозвалась дремавшая на лавке девушка.

– Завтра с утра тесто заведем, угостим Танечку кулебякой.

– Ладно, – прошептала дочь.

– Устинья!

– Что?

– Ты как матери отвечаешь? – насупилась Домна.

– Ой, простите, – запричитала девушка, одергивая темно-синий свитер, свисавший поверх бесформенной юбки, – я спросонья ляпнула.

– Даже во сне мать почитать надо.

– Прости, мамонька.

– Еще раз услышу такое…

– Ой, ой, виновата я! Не наказывайте, – сжалась в комок Устя, – простите, Христа ради.

– Ступай, проводи Танечку, – приказала мать, увидав, что я доела ужин.

Устя поправила свитер и поклонилась в пояс:

– Готова идтить!

– Спасибо, – я попыталась избавиться от спутницы, – сама великолепно найду дорогу.

– Устя доведет, ей полезно ноги размять, – сурово отмела мои возражения Домна. – Хороших вам снов!

– Спасибо, спокойной ночи, – кивнула я и вышла из избы.

Девушка поплелась за мной.

– Суровая у тебя мама, – сказала я, когда мы миновали пруд.

– С ребенком сиропиться нельзя, – отозвалась Устя, – только вожжи отпустишь, он обнаглеет.

– Ты уже взрослая.

– Коли незамужняя, должна мамоньку слушать, – смиренно ответила Устя, – вот свадьбу сыграем, тогда надо мной муж будет начальник.

– Устя, сколько тебе лет? – поинтересовалась я.

– Не помню, – через минуту ответила провожатая. – А какая разница?

– Действительно, – согласилась я, – глупые формальности. Вы здесь давно живете?

– Ага, – кивнула Устя.

– Года два?

– Ага.

– Может, три?

– Ага.

– Или десять?

– Ага, – Устя спокойно согласилась и с этим предположением.

– Помнишь вашу прежнюю квартиру?

Устинья спустила платок пониже и вздохнула:

– В городе много домов и люди противные.

– Тебя обижали?

Устинья шмыгнула носом.

– Девки тряпками били, а парни один раз хотели в кустах раздеть, да мамочка пришла. Потом мы сюда переехали, здесь хорошо. Мне конфет дают.

– Спасибо, мы пришли, спокойной ночи!

– И вам на кровати не маяться, – заулыбалась Устя. – К завтрему мамонька пирогов испечеть, а я принесу.

– Спасибо, милая.

– Прощевайте, – сказала Устя и, подергав в очередной раз свой темно-синий свитер, исчезла в кустах.