Александра Авророва - Спящая красавица

— Почему? — не поняла Тамара.

— Как почему? Не хотела, чтобы Сережка знал, что я ему изменяю, его бы это нервировало. Но трудно было б не заметить торчащего у подъезда Пашку. Да от одного его вида все соседи цепенели! Нет, я предпочитала, чтоб Пашка торчал у дома Леньки. Ты не перебивай, ты слушай. Я рассказала все Леньке, он отнесся с пониманием и взял меня к себе, даже встречал вечерами из института. И вот во дворе подкарауливает нас Пашка, смотрит на Леньку с величия своих ста кило мускулатуры и говорит мне: "А ну пошла, куда велю". И для убедительности добавляет мату. Тогда Ленька — я и не знала, что он умеет — в ответ посылает его так крепко, что даже я растерялась. Пашка перекосился от обиды и вытащил нож. Тут я уже перепугалась. А Ленька побледнел и пошел прямо на Пашку. Идет на нож и медленно говорит: "Ты никогда больше к ней не подойдешь, понял?" И Пашка… он вдруг сник и начал пятиться. У Леньки было такое лицо… это не передать… но он бы задушил Пашку голыми руками, и тот это понял. Пробормотал: "Оба вы психи", — и ушел. Больше я его ни разу не видела. С тех пор я стала умнее и не попадаю в подобные ситуации. А Ленька остался тем же дураком. Ты к нему вернешься?

— Я не могу, Лена, — чувствуя подступающие к глазам слезы, объяснила Тамара. — Он меня не любит.

— Да что ты, ерунда! Как он терзал трех предыдущих жен, ты не представляешь. Одна ему, видите ли, проста, другая болтлива, третья бессовестна. А где, спрашиваю, были твои глаза, когда женился? Ну, ты же знаешь, где именно у мужиков глаза. И все три бедные девочки изо всех сил пытались ему угодить и рыдали у меня на плече после развода. И без упреков мирились с тем, что он гуляет. — Лена вздохнула. — Зря я тебе это говорю, теперь ты и вовсе не захочешь вернуться. Я ведь понимаю, почему ты ушла. Ленька требует от окружающих невыполнимого, а сам не согласен поступиться даже элементарным. Не знаю, почему я всегда ему все прощаю. Просто жалко гада, понимаешь? У него сейчас приступ невралгии, а он отказывается от укола. Это такие муки, просто адские. Ну, не дурак ли?

Тамара вздрогнула. У Леонида действительно иногда бывали страшные боли. Она специально выучилась делать уколы, чтобы их снимать. Но вернуться она была не в силах!

На следующий вечер Леонид в очередной раз позвонил Тамаре домой (после разрыва она не включала мобильный). Трубку обычно снимала Надежда Дмитриевна, однако в тот момент она как раз вышла. Леониду всегда везло.

— Тамара, ты вернешься? — хриплым голосом спросил он.

— Нет.

— Тогда прощай. Я люблю тебя.

— Не делай этого! — закричала Тамара. — Я еду.

С тех пор время от времени Тамара снова чувствовала, что Леонид был с другой, но лишь молча отворачивалась. Какой смысл упрекать, если все равно ничего не изменишь? Леонид в ответ коротко и невнятно просил прощения, а затем долго, красиво и темпераментно говорил о любви.

Три года спустя, когда Тамаре исполнилось тридцать, а Леониду тридцать восемь, произошла трагедия — Надежду Дмитриевну разбил второй инсульт. Тамара переехала к матери. Сперва врачи утверждали, инсульт довольно легкий, однако вскоре обнаружилось, что двигательные функции не восстанавливаются. Бедная Надежда Дмитриевна даже в туалет не могла сходить без помощи дочери. Кроме того, она уверяла, что, оставшись хоть ненадолго одна, непременно умрет.

Как нарочно, это совпало с нелегким временем для Леонида, когда он особенно нуждался в поддержке. Тамара не предполагала, что такая вещь, как покупка суперсовременного компьютера, может привести к катастрофическим последствиям. Леонид относился к компьютерам с недоверием, даже с брезгливостью, считая, что они развращают человека. Особенно, разумеется, вредны графические программы. "В нынешних условиях любая бездарность будет мнить себя гением", — хмыкал он, видя, как приятели сканируют фотографии и колдуют над ними, исправляя дефекты. Но его убедили, что врага следует знать в лицо. Леонид как раз получил престижную премию и всю ее ухнул на приобретение компьютера с профессиональными графическими программами — лучшими из лучших. К тому же он научился самостоятельно выходить в интернет. Раньше необходимые сведения из сети выуживала Тамара.

Тамара кляла себя, что сразу не заметила опасности. Наоборот — когда пришлось перебраться к матери, легким утешением служило то, что Леонид накануне получил новую игрушку, поэтому не будет слишком скучать. Правда, из-за этой игрушки семейная касса оказалась пуста, а ведь на лечение требовались немалые средства. Что ж, Тамара давно освоила ломбард. Ее шикарное манто из чернобурки проводило там массу времени — в компании с изумрудными сережками. Тамара предпочла бы продать эти ненужные ей вещи, но Леонида оскорбило бы подобное отношение к его подаркам, а против ломбарда он не возражал. Тамара неоднократно пыталась намекнуть, что лучше откладывать хоть немного, а не покупать роскошные туалеты, которые все равно некуда носить, однако Леонид, как обычно, поступал по-своему. "Носи дома, для меня, — смеялся он. — Я что, этого недостоин?"