Валентина Андреева - Окно в Европу

Я не оглянулась, только укоризненно покачала головой, краем глаза косясь на Нинкину свекровь, торчавшую на крыльце статуей Свободы. Она подняла над головой клюку, призывая саму себя к восстанию против нахальства соседей, но подруга этого не видела – усиленно шепталась с Нинелью.

– Просто не мать, а стерва какая-то! И приятельниц таких же выбирает, – со злостью прошлась Тамара Васильевна по невестке. Но клюку опустила – я загородила ей обзор.

Пришлось сделать вид, что к числу «приятельниц» себя не отношу. Более того, пожалеть несчастную Леку. Пусть отсыпается, пока есть возможность. Выйдет замуж, пойдут дети… Да еще муж, работа…

– В отличие от некоторых бестолковых лиц женского рода, Лека благоразумна даже в своем нежном двадцатилетнем возрасте, – надменно объявила царица Тамара. – Кроме того, у нее, слава Богу, есть возможность прекрасно устроиться в жизни и не зависеть ни от работы, ни от мужа! Лека большая умница. Ее единственную в академии за отличную успеваемость перевели на бесплатное отделение.

Я удивилась, сколь слепой бывает сила обожания, но поспешила согласиться, что девочка действительно умная и рассудительная. Справедливости ради следовало добавить слово «эгоистка». Я и добавила. Только про себя. А вслух заискивающе произнесла:

– Тамара Васильевна, это вам… – И протянула ей коробку с зефиром. – Дима просил передать. Он просто восхищен вашим внешним видом и постоянно ставит вас в пример. Женщина в любом возрасте и положении должна следить за собой.

Брови царицы Тамары недоуменно изогнулись. Наверное, было очень заметно, что я завралась, но они тут же вернулись к исходному положению. Лицо слегка дрогнуло и оживилось слабой улыбкой.

– Вообще-то я воздерживаюсь от сладкого и мучного, но если… – И она протянула свободную левую руку, намереваясь взять коробку.

– Берите, берите! – бодро поддержала меня от калитки Наталья. – Зефир свежий, как раз по вашим зубам. Лично проверяла срок годности. Это вам от нашей собаки. Она просит прощения за беспокойство, доставляемое несвоевременным пустобрехательством. И я вместе с ней.

Тамара Васильевна резко отдернула руку, но я вовремя подсуетилась и буквально силком всучила ей зефир, торопливо извиняясь за подругу.

– У Наташи сегодня очень странный юмор! Это нервное – не очень удачное утро. Кое-какие неурядицы… – замялась я, не зная, что придумать насчет неурядиц.

Но Тамара Васильевна сама поспешила на помощь:

– Надо уметь держать себя в руках и контролировать свое поведение, даже если от вас сбегает собственный муж, – твердо заявила она.

– Обязательно! А… он разве сбежал? – Я слегка подзапуталась, о чьем муже вообще идет речь.

– Милочка! Сама видела, как он в пять утра торопился по дороге на станцию. Причем одет был ужасно! Ну просто как бомж!

Мне удалось кое-что сообразить. Димка вообще никуда не бегал. Тем более в пять утра. Не лунатик. Встал после меня. Значит, речь шла о Борисе, с утра пораньше унесшемся на рыбалку. Но не стоило разочаровывать царицу Тамару.

– Как бы Наталья Николаевна ни хорохорилась, а для урегулирования денежных споров ей нужен совет опытного консультанта. Насколько я поняла, она советуется с Ниной. Ну что ж, Нина отличный банковский работник, опытный финансист. – В голосе собеседницы слышалось плохо скрываемое торжество. – Скажите, – снизошла она до шепота, – а он от нее сам ушел или она его выгнала?

– Сам, Тамара Васильевна, сам. Вы бы порекомендовали девушкам найти другое время и место для консультаций. Народ мимо ходит, внимание обращает… Скажем, часика в два сможете отпустить Нину к нам? Наташа тоже подойдет. Надо же помогать соседям!

– При условии, что ваша приятельница примет успокоительное. Нина! Лекочке пора готовить завтрак! – Царица Тамара, не ожидая реакции на свои слова, милостиво кивнула мне головой, дав понять, что аудиенция окончена.

Я слетела с крыльца. Нина с постепенно догорающей на губах улыбкой шла навстречу.

– Все в порядке, – тихо буркнула я ей. – Ждем тебя в два часа. Хочешь сойти за умную, пропускай мимо ушей все, что наплетет тебе свекровь. Ничему не удивляйся и со всем соглашайся.

Наташка поджидала меня с кривой ухмылкой и язвительным замечанием:

– Обломалась? Надо было действовать нахрапом, а не лебезить перед этой… эксплуататоршей. И Нинка хороша – вместо того чтобы сломить ее гнет своей массой, мечет перед ней бисер. Она, говорит, несчастная женщина, с несчастной судьбой! Нашла, кого жалеть! Нет, я Нинку принципиально вытащу из дома назло ее захребетницам. А все ты! Конфеты! Конфеты! Вот Тамара теперь вся в шоколаде. С зефиром. А мы…