Дарья Донцова - Фея с золотыми зубами

Константин Львович дочери в шмотках не отказывал, но тут сказал: «Нет. Обувь не детская, на очень высоком каблуке, она для взрослой женщины».

И началось. Как Лиза орала! «Я не ребенок! Ты женился на проститутке! Все знают, что Катька в борделе служила! Мама на том свете плачет!» Орала, пока хозяин ее по щекам не отхлестал и не приказал: «Извинись перед моей женой».

Лиза струхнула и тихим голосом и с издевкой произнесла: «Прости, Катерина, за то, что ты б…!»

Я покачала головой.

– Ну и ну! И какова была реакция Ласкина?

– Он не слышал, – пояснила Женя, – Лизка хитрее черта. Она фразу завершила, когда отец из комнаты вышел.

– А что сделала Катя?

– Ничего, – пожала плечами Женя, – предложила ей свои сапоги, у них один размер был. Кстати, Соня, Лизкина лучшая подруга, с Катюшей ладила, Лиза еще из-за этого вся на мыло исходила. Она даже к местной ведьме бегала, к Варваре, заговор мачехе на смерть сделать. Уж я не в курсе, Варвара ее на фиг послала или поколдовала, ведьма за деньги все делала, с одних порчу снимала или венец безбрачия, на других навешивала. К ней многие ходили.

– Колдунья рассказывала о своих клиентах? – удивилась я.

– Нет, – поморщилась Женя, – я сама видела, как Соня и Лиза к ней в избу заныривали. А уж когда Катя поняла, что беременна…

Я чуть не упала со стула.

– Что?

– Вас удивляет беременность молодой женщины? – хмыкнула Женя. – Катерина помалкивала, думаю, она никому не сообщила о своем положении, хотела немного подождать.

– А вы откуда узнали? – с недоверием спросила я.

– Мусор из ее ванной выбрасывала, там три разных теста на беременность валялись, каждый с двумя полосками, – пояснила бывшая горничная. – Думаю, Лиза их тоже увидела, потому и убила Катю. Она рассудила: появится младенец, получит не только папину любовь, но и бабки. Катя молода, еще неизвестно, кто кого переживет, падчерица мачеху или наоборот. Вот она и подстроила якобы побег Кати. Измены не было, оклеветали Катерину. И здесь тоже Лизавета постаралась.

– Измена? – переспросила я.

Женя с превосходством посмотрела на меня.

– Вы вообще что-нибудь знаете?

– Практически ничего, – призналась я, – в основном сужу о случившемся со слов Лизы.

Бывшая горничная закатила глаза.

– Лиза! Ха! Я много думала о Кате, она хорошая была, добрая, таким место в монастыре. Ну ни капли злобности в ней не было. Если жену Константина Львовича в магазине обманывали или прислуга в доме ерепенилась, хозяйка не орала. Знаете, как некоторые визжат, если ты, убирая ванную, не на то место крем поставила? А Катя только вздыхала и сама все поправляла. Обидит падчерица мачеху, та ускользнет в свою комнату и сядет книгу читать. Но, если Лизка потом к ней сунется и, к примеру, скажет: «Пошли чай пить!» – Катя сразу согласится.

Я один раз не выдержала, дистанцию нарушила, сказала ей: «Лизавета вашу интеллигентность за слабость считает. Ей надо жесткий отпор дать. Нахамила вам, не молчите, пожалуйтесь мужу». Екатерина не стала гневаться на меня за бесцеремонность, не выгнала из комнаты, а ответила как равной: «Константин Львович в дочери души не чает, зачем ему негативные эмоции? И мне он не поверит».

Женю понесло: «На диктофон ее вопли запишите и дайте послушать супругу, пусть насладится «пением» деточки».

Катя отложила книгу. «Ничего хорошего таким поступком я не добьюсь. Лиза не отвечает за свои слова, у нее гормоны бушуют. Лет в восемнадцать она изменится, все подростки невыносимы. Если надавить на тинейджера, он может совершить непоправимое. Я в свое время ушла из дома и чуть не погибла, слава богу, встретила Константина Львовича». – «Ну хоть не прощайте ее сразу, – никак не успокаивалась прислуга, – а то девчонка дерьмо выплеснет, а затем как ни в чем не бывало вы с ней в магазин едете. Пригрозите, что вернете ее в закрытый пансион!» Катя взяла томик и твердо ответила: «Нет. Лизавета должна быть уверена в том, что дома ее любят и принимают такой, какова она есть. Это очень важно для формирования личности».

Женя опустошила чашку с кофе и взглянула на меня.

– Понимаете, да? Такому человеку, как Катя, нужно минимум пару раз в день принимать большую дозу «Озверина». Зря Катерина надеялась на исправление Лизы, получилась сказка навыворот.

Я чуть приподняла бровь, собеседница пояснила:

– Русские народные сказки читали? В них всегда мачеха злобная, ее родная дочь уродина и хамка, а вот падчерица – и красавица, и умница, и работящая. У Ерофеевых иначе станцевалось: Лизка вторую жену отца со свету сжила.