Дарья Донцова: Золотое правило Трехпудовочки

Лена замотала головой.

– Тогда уходи, – буркнула инспектор, – кому расскажу, не поверят. Встречаются же такие мамочки!

Елена решила не сдаваться и ринулась в школу к директору. Но и здесь она тоже не нашла понимания. Вежливая Наталья Николаевна помрачнела и произнесла жаркий спич:

– Аня гордость школы, девочка редкого ума, она у нас победитель всех олимпиад, одинаково одарена как по математике, так и по русскому языку. Сочинения – лучшие в районе, знания по литературе на уровне МГУ. Киселева – для всех пример, маяк. Да, она не пользуется любовью одноклассников, но это зависть к более одаренной личности. О каких проблемах вы ведете речь?

– Она грубит, не слушается, – завела ту же песню Лена.

Наталья Николаевна позвала секретаршу и велела ей вызвать с урока Аню.

Та вошла и тихо сказала:

– Здравствуйте, Наталья Николаевна. Добрый день, мамочка.

У Лены глаза полезли на лоб. «Добрый день, мамочка!» Да дочь к ней давно обращается: «Хай, уродина!»

Наталья Николаевна поправила очки.

– Я удивлена, Анна, мама пришла с жалобой на тебя.

– Извините, – пролепетала нахалка, – если речь идет о сапогах, то я их не нарочно взяла без спроса.

– Сапоги? – переспросила директор.

– Ага, – зашептала Аня, – мои совсем развалились, подошва отлетела, вот я и взяла у мамы сапожки. Не замшевые новые, а кожаные, не лаковые на шпильках, а простые, на толстой подметке. Мамочка их давно не носит, говорит, они из моды вышли, такие только шестидесятилетним старухам на артритных ногах таскать. Ой, простите, Наталья Николаевна, я повторила мамулины слова.

– Ничего, деточка, – процедила сквозь металлокерамические коронки директриса, чей возраст зашкалил за седьмой десяток, – значит, у мамы шкаф обуви, а у твоей единственной пары отлетела подошва?

– Я быстро расту, нет смысла мне хорошие сапоги покупать, – объяснила Аня, – это неразумно. А мама еще молодая, ей надо мужа искать. Я виновата, что не спросила разрешения, но торопилась в школу, боялась опоздать на первый урок. Мамуля собиралась проснуться к полудню, ну не будить же мне ее?

Лена, ошарашенная не только наглой ложью, которую с самым наивным видом сообщала дочь, но и ее тихим, чуть испуганным голосом, растерялась и смогла лишь пробормотать:

– Аня! Что ты говоришь?

– Прости, мамулечка, – всхлипнула дочь, – ой, извини! Давай прямо сейчас отдам тебе сапоги? За картошкой после уроков могу и в кроссовках сбегать. Днем не так холодно, как ранним утром.

– Аня, – ахнула Лена, – какая картошка?

– Ну, грязная, мамулечка, – растерянно ответила Аня, – ты хорошо себя чувствуешь? Сегодня ведь среда, а я в середине недели всегда хожу на рынок, за овощами и фруктами для тебя.

Лена не умела быстро реагировать на неожиданные обстоятельства, она была не особенно сообразительной, поэтому в тот момент не заорала: «Анька! Ты даже не знаешь, где в нашем районе стоит грузовик, с которого торгуют морковкой, яблоками и луком, ты за всю свою жизнь ни разу тарелки не вымыла, кровати за собой не заправила, ты лентяйка и патологическая врунья».

Нет, Лена лишь моргала, наблюдая за тем, как лицо директрисы медленно вытягивается и краснеет. Анечка же решила сгустить краски и с заботой в голосе спросила:

– Мамуля! Ты опять ела розовые таблетки?

– Розовые таблетки? – переспросила Наталья Николаевна.

Девочка разыграла простодушие.

– Ага, – ответила она, устремив честный, прямой взгляд на директора школы, – мама работает в больнице и приносит оттуда пилюли. Съест одну и ходит веселая, потом плакать начинает, бросается на кровать и спит часами. Очень нехорошее лекарство, а еще дозу нужно постоянно увеличивать, сейчас маме уже по четыре штуки на один прием надо.

– Анечка, – ласково остановила девочку Наталья Николаевна, – через пять минут прозвенит звонок на большую перемену, беги в буфет, успеешь первой. Скажи Марии Антоновне, что я велела тебе бесплатно дать какао и пару булочек с корицей.

Аня захлопала в ладоши.

– Ой, спасибо! Плюшки такие вкусные! Я их обожаю! Но каждый день покупать не могу! Они денег стоят, а у меня их обычно нет! Вот исполнится мне четырнадцать лет, пойду уборщицей подрабатывать, тогда и маме смогу помочь, и наемся.

Безупречно сыграв роль девочки, которая растет в семье отпетой наркоманки, Аня, подпрыгивая, улетела в школьную столовую. Лена сидела с видом суслика, которого поразил удар молнии.

– Немедленно уходите, – прошипела Наталья Николаевна. – На что вы рассчитывали, врываясь сюда? Какую цель преследовали?