Дарья Донцова - Две невесты на одно место

– А сумка где была?

– В гримерке.

– Можно взглянуть на комнату?

– Сколько угодно, – кивнула Катя, – пошли.

По узкому темному коридору девушка довела меня до двери, толкнула ее и сказала:

– Вот, входите.

Я машинально шагнул внутрь и на секунду зажмурился. Безжалостно яркий свет галогеновых ламп больно ударил по глазам, десятки зеркал отражали лучи, делая освещение совершенно невыносимым. Потом меня одолели самые разные запахи: пудры, дезодоранта, духов. Еще через мгновение я раскрыл веки, обрел способность видеть и снова зажмурился, огромное пространство оказалось набито обнаженными людьми, в основном женщинами.

– Свет глаза режет? – заботливо спросила Катя. – Сейчас привыкнете, первое время я сама шалела, только иначе правильно грим не наложить.

Я замер, ожидая услышать либо девичий визг, либо гневные крики: «Мужчина, уходите прочь! Не видите, что ли, мы голые!», но никто не выражал никакого негодования, до слуха долетали обрывки чужой беседы:

– Сапожки белые, прям улет!

– А он ей велел: ступай на хрен.

– И откуда у Лидки бабло на «мерс»?

– Петя, подай спонжик!

Поняв, что мое появление не вызвало переполоха и в гримерной есть по крайней мере еще один мужчина, я очень осторожно открыл глаза.

Штук десять девушек в разной степени раздетости старательно покрывали личики гримом, несколько юношей, тоже почти обнаженных, занимались тем же самым. На диване курили двое мужчин лет сорока, одетые в джинсы и свитера, три женщины самого простого вида, отчего-то обутые в домашние тапки, помогали артистам причесываться.

– А вот здесь я сумку и оставила, – ткнула Катя пальцем в сторону дивана, – у нас спокойно можно шмотки бросать, никто не возьмет!

– Люська, – заорал обвешанный фотоаппаратами парень, врываясь в комнату, – лучше синюю юбку надень.

– Поняла, – долетело из угла.

Юноша исчез, но на его месте возник другой в сильно рваных джинсах и завопил:

– Ваще, мля! Надоело! Сколько раз говорить, ложьте микрофоны в гнезда! Не! Так побросали! Вы хоть в курсах, сколько они стоят?!

– Люська, – снова ворвался в помещение «фотоаппаратный», – скидавай синюю, цепляй красную!

– Йес, – крикнул девичий голос.

– Уволюсь на фиг, – бушевали «рваные джинсы», но на них никто не обращал ни малейшего внимания.

– Подвинься, – пнула меня в спину толстая тетка, вталкиваясь в гримерку, – эй, кто еще за билеты не расписался!

– Люська! Лучше зеленое!

– Еще раз микрофон на стуле найду – урою!

– Сколько можно вас с билетами ждать, а?

– Ленка, дай помаду!

– Мишка, верни колготки!

– А у Симки-то еще и герпес выскочил.

– Люська! Свет поставил.

– Да заткнись! Надоел!

Людское море шумело, двигалось, хватало вещи…

У меня запершило в горле.

– Здесь всегда так шумно?

– Разве это шум? – удивилась Катя. – Тихонечко все переодеваются, вот вечером, после семичасового представления, и впрямь бывает громко: тогда друзья приходят, родственники, корреспонденты всякие. А сейчас чего? Деловая обстановка.

– Пойдемте в курилку, – предложил я.

Катя пожала плечами:

– Как хотите.

– Вы не думаете, что паспорт стащил кто-то из своих? – спросил я, оказавшись в блаженно тихом, полутемном, пустом закутке.

– Нет, – слишком быстро ответила Воскобойникова, – у нас не воруют.

– Но документ исчез.

– Сама посеяла, – мгновенно заявила Катя.

Узенькое, бледное треугольное личико плутовки украсилось самым честно-наивным выражением, в глазах появилось слишком искреннее недоумение.

– Катенька, – ласково сказал я, – понимаете, ваш паспорт нашелся.

– Да ну?

– Вернее, обнаружилась девушка, которая, назвавшись вашим именем, ограбила людей, втерлась к ним в доверие и стащила драгоценности.

– И чего? – напряглась гримерша.

– Видите ли, дружочек, дело принимает скверный для вас оборот.

– Почему?

Я ощутил прилив вдохновения и понесся вперед на быстроногом коне лжи.

– Вы весьма похожи с преступницей, один цвет волос, глаз, стройная фигура. Возникает ощущение, будто вас под копирку делали.

Катя опустила глаза вниз.

– Так я не королева красоты, на «мисску» не тяну, ничего особенного во мне нет.

– Девицу, которая обворовала несчастных, не поймали, – продолжал я, – она успела скрыться, но потерпевшие отлично запомнили ее внешность. Знаете, как случается, вроде хорошо разглядели мерзавку, а на самом деле не слишком все детали лица приметили, получили, так сказать, общее впечатление: блондинка, невысокая, хрупкая, глаза голубые.