Дарья Донцова - Сафари на черепашку

«Жигули» притормозили у парикмахерской. Внезапно я очнулся от мыслей… и усмехнулся. Однако, Иван Павлович, ты, друг мой, совсем обезумел. Этак можно начать от всего шарахаться. Нельзя покупать книги, продукты, вещи, не следует питаться в общественных местах, пользоваться городским транспортом, категорически противопоказано даже высовываться на улицу, впрочем, и дома небезопасно. Я, например, не знаю, из какой области привезен кирпич, пошедший на строительство здания, вдруг его сделали из глины, добытой в карьере, куда сваливали химические отходы. А мебель? Вполне вероятно, что дерево, из которого она сделана, росло в районе свалки ядерных отходов… Нет, так очень легко дойти до маразма. Надо соблюдать только элементарные меры предосторожности, типа мытья рук. Впрочем, готовые салаты я все же покупать не стану. Вон Анжела купила для себя, и что из этого вышло? Хуже некуда! Умереть в расцвете сил только из-за собственной лени! Неужели трудно было самой накрошить продукты в миску! Наверное, это она принесла Леше угощенье, вместе ели, и оба заболели. Грибкову стало плохо раньше, а Анжелу прихватило уже дома.

Увидев мои красные ногти, девушка на рецепшен отнюдь не удивилась.

– Маникюр сделать хотите? – осведомилась она.

– Желаю снять наклеенные пластинки.

– Сейчас Олесю позову, – кивнула администратор.

Не прошло и секунды, как передо мной возникла хорошенькая шатенка.

– Что за страшная проблема? – заулыбалась она. – Дайте-ка погляжу. Вау! Кто вам это уродство присобачил? Садитесь сюда, ну и ну! Больше никогда не ходите к тому мастеру! Надо же, какие безответственные девки встречаются! Маникюр не сделала, хрень налепила! Теперь спиливать придется. Работы тут часа на полтора, быстрей никак не получится.

– Ногти мне приклеил мужчина.

Олеся подскочила на табуретке.

– Офигеть! Впервые слышу про то, чтобы маникюр делал мужчина.

– Юра стилист, пластинки он мне для завершения сценического образа наклеил, – объяснил я.

– Стилист! – заворчала Олеся, ловко орудуя пилкой. – Их сейчас как ворон нестреляных развелось. Каждый себя звездой мнит, я им не доверяю. Решила тут разок перед праздником макияж у профессионала сделать, села в кресло и говорю: «Мне идет светлый тон», – а стилист даже фразу закончить не дал, рявкнул: «Сидите, девушка, тихо, я победитель международных конкурсов». Ну я и расслабилась, глаза закрыла, потом открываю! Мама родная! Морда цвета переспелого банана, глаза черным намазюканы, румянец кирпичный, губы в пол-лица. Естественно, я крик подняла, а этот стилист скривился весь и говорит: «Я вас так вижу, мне такой макияж нравится». Ну не кретин ли? Нет чтобы угодить клиенту, получить деньги и молчать в тряпочку!

– Ну не все такие, – возразил я, – у вас работает Константин Рамкин, мне его как одного из лучших специалистов рекомендовали.

Олеся опустила пилку.

– Костик тут больше не работает.

– Вот жалость, что он уволился! – прикинулся я ничего не знающим человеком.

Девушка быстро взглянула в сторону рецепшен и, понизив голос, сказала:

– Вы только не охайте громко, нам запретили клиентам правду говорить. Костик умер.

– Неужели? – почти шепотом спросил я. – Что же случилось? Он же совсем молодой!

Олеся округлила глаза.

– Ну не такой он и юный, только дурак был. Погодите секундочку, сейчас все расскажу.

Я не успел кивнуть, как Олеся громко заявила:

– Арина, мы с клиентом в тот зал перейдем, где педикюр делают, ему не нравится у окна сидеть.

– Конечно, конечно, – закивала администратор, – мне самой не слишком комфортно у витрины, вся улица смотрит.

Олеся мгновенно собрала инструменты, и мы переместились в небольшое, совершенно пустое помещение.

– Ну вот, – удовлетворенно отметила Олеся, – тут хоть поговорить спокойно можно, без Аринкиных ушей. Знаете, за что ей зарплату хозяйка повышает?

– Нет, – поддержал я беседу.

– Арина подслушивает наши разговоры, а потом начальнице пересказывает.

– Ну что такое страшное вы разболтать можете?

Олеся усиленно заработала пилкой.

– Ну, нам почти все запрещено. О своей семье, проблемах с мужем, неприятностях с детьми клиентам говорить нельзя, кокетничать и обсуждать других мастеров не положено. Упаси бог сказать правду про средства, которыми пользуются в салоне.

– Они плохие?

– Да уж не лучшие. Хозяйка подешевле покупает, а выдает за суперские.

– Я думал, владелец салона мужчина, Маркел Листовой.