Людмила Ситникова - Прайс на прекрасного принца

– Продолжай.

– Тебе будет неинтересно.

– Ошибаешься.

– Я любила Марка, – наконец выдавила Бина. – Строила планы, думала, он в скором времени сделает мне предложение. Мечтала поселиться с ним в отдельной квартире, нарожать деток и жить долго и счастливо.

– А он?

– Что – он? Он мертв.

– Марк разделял твою позицию?

Альбина закрыла глаза.

– Я полагала, что разделял. Но, как выяснилось, я глубоко заблуждалась.

– У него появилась другая?

– Хуже. Марик смешал меня с грязью! Заявил, что я для него не более чем прислуга, жалкая нищенка, с которой он никогда не соединит свою судьбу.

– Прям так и сказал?

– Так и сказал. У меня и свидетели имеются.

– Неужели мать?

– Зачем мать? В ту ночь, когда убили Марика, мы ездили на вечеринку к его другу.

Бина вкратце пересказала Катке события того неудавшегося вечера.

– А утром я узнала, что Марик мертв. С тех пор и валяюсь в кровати, как полено. Ничего не хочу: ни работать, ни разговаривать, даже с матерью общаюсь через силу.

– Ты рассказала следователю о вечеринке?

Альбина апатично помотала головой:

– Нет.

– Почему?

– А смысл? Они все равно не найдут убийцу.

– Не веришь в нашу милицию?

– Верю, просто они изначально пошли по ложному следу. Двигаются не в том направлении.

Катарине сделалось не по себе:

– Твои слова можно расценивать как…

– Не надо ничего расценивать.

– Нет, подожди…

– Послушай, я всего лишь выдвинула гипотезу. Возможно, я ошибаюсь и вскоре убийца будет пойман и предстанет перед судом.

– Тебе что-то известно! Иначе ты бы так не говорила.

– Ты кто? Следователь или прислуга? Займись лучше своими прямыми обязанностями. Мне плохо, я не в настроении вести беседы.

– Бина…

– Гуд-бай.

– Я…

– Иди-иди, оставь меня в покое.

«Теперь я от тебя не отстану, – думала Катка, протирая стол Клима в его кабинете. – Не так-то просто избавиться от Катарины Копейкиной!»

Альбина неспроста упомянула о неправильном направлении действий следствия в розыске убийцы Марка. Девушка она, судя по всему, себе на уме, и Катке не мешало бы к ней внимательно присмотреться.

Вечером Бронислава Егоровна дала Копейкиной номер телефона Виктории. Не откладывая дела в долгий ящик, Ката достала сотовый.

Викуша сообщила, что в ближайшие три дня она будет занята по самое не хочу и встретиться с Каткой сможет не раньше пятницы.

– Мой рабочий день заканчивается в девять вечера, – прошептала в трубку Копейкина. – Ничего, если я подъеду к вам часиков в десять-одиннадцать?

– Самое то, – заверила ее Вика. – Записывайте адрес.

Три дня Катарина – увы, безрезультатно – пыталась вызвать Бину на откровенный разговор.

Девушка, ссылаясь то на головную боль, то на подскочившее давление, всячески ограждала себя от присутствия Копейкиной.

В пятницу утром Клим Альбертович попросил Кату зайти к нему в кабинет. Указав на кресло, Германов с металлическими нотками в голосе спросил:

– По словам Брониславы, вы – дочь ее подруги?

– Угу.

– И до этого работали в нескольких семьях прислугой?

– Да.

– У вас имеются рекомендательные письма?

Ката закашлялась.

– Вы не ответили на вопрос.

– В горле запершило.

Протянув ей стакан воды, Германов закинул ногу на ногу:

– Пейте. И отвечайте на вопрос.

– Д-да… у меня есть рекомендации с прежних мест работы.

– Где они?

– Э… я отдала их Брониславе Егоровне.

Ни говоря ни слова, Клим покинул кабинет.

Он вернулся в компании экономки спустя пару минут.

– Клим, мальчик мой, что стряслось? – обеспокоенно вопрошала пенсионерка.

– Няня, Катарина отдавала тебе рекомендательные письма?

Бронислава не растерялась:

– Конечно, Клим, а как же иначе?

– Ты можешь за нее поручиться?

– Клим, ты меня пугаешь. Зачем ты об этом спрашиваешь? Я тебе уже говорила, Ката – дочь…

– Знаю, знаю, но у меня есть веские основания подозревать дочь твоей подруги в воровстве.

Бронислава Егоровна ойкнула. А Катка, переваривая брошенное в свой адрес обвинение, чуть не задохнулась.

– Что?! Вы подозреваете меня в воровстве?

– Клим, ты шутишь?

– Кто на этой неделе убирался в кабинете?

– Я, – Ката затряслась.

– Значит, мои предположения верны. У меня пропала одна вещь, и, кроме вас, взять ее было некому.

– Я ничего не брала. Клянусь!

– Что пропало, Клим?

– Книга.

– Книга? – в один голос закричали Катка с Брониславой.