Анастасия Монастырская - Фарш Мендельсона

Домашних питомцев никто не тронул, в доме как царил полный бардак, так и остался. На минуту даже обидно стало: Непарада мог бы элементарную уборку сделать: помыть пол, пропылесосить комнаты, постирать белье, приготовить вкусный ужин. Молчи, Эфа! Падение сказалось на тебе не лучшим образом: голова пострадала. Случай не летальный. Но весьма печальный, если ты начала нести полный бред.

Уф! Бессмертный роман Достоевского оказался на месте. Я схватила книгу, убедившись, что письмо на месте, и позвала Гену.

— Сторожи! Любого, кто войдет, кусай! Понял?

Еще бы не понять! Крокодил занял оборонительную позицию, а я направилась в душе, не выпуская книгу из рук. Положила ее на видное место и по-спринтерски приняла душ. Двадцать минут ушло на сушку волос и простую укладку. От макияжа я решила отказаться. Джинсы. Топ. Куртка. Кроссовки.

Я пулей вылетела из дома.

«Дорогая, Лиза, очень надеюсь, что мое письмо тебя найдет, хотя при нынешней работе почты — моя надежда тщетна. И все-таки… Надежда умирает последней. Даже в этой стране, окутанной пеленой красного террора. Кто же знал, Лиза, что все обернется именно так? К счастью, твоя мать не дожила до этого дня. Иначе ее и без того слабое сердце разорвалось от боли. Как разрывается сейчас мое.

Завтра я уезжаю в Константинополь. Это решение далось мне не просто, тем более, что я оставляю тебя здесь. Тебе всего шестнадцать. Я преступник, дочка. Но оставаться в советской России не могу.

Что будет с нами дальше, мой ангел? Как ты, воспитанная в роскоши, окажешься среди грязной солдатни?! Сердце за тебя болит. До сих пор не могу простить себе, что позволил тебе уехать тогда в Москву, к Юле. Это она виновата в твоих иллюзиях. Все вы очарованы новой властью. Революционный держите шаг! Весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем… Что потом, Лизонька? Не вы первые, не вы последние стали жертвой утопических идеалов. Большевики опутали вас обещаниями, они впустили сюда дух призрачной свободы. Неужели ты не чувствуешь, как она пахнет смертью и кровью? Если бы я мог, дочка, если бы только мог, то еще тогда, перед твоим отъездом объяснил тебе — невозможно с помощью крови сделать народ счастливым. Тем более тот народ, который не умеет быть счастливым. Думаю, ты сама это вскоре поймешь. Нашей России, стране, в которой мы жили, уже нет, и никогда не будет.

Я долго не верил, что ты действительно хочешь остаться в аду в то время, как я тебе предлагаю пусть не рай, но чистилище. И только сейчас понял — тебя здесь держит не патриотизм. Все разговоры о социальной справедливости — шелуха. Ты сама не веришь в то, что говоришь. Вчера ты была на стороне большевиков, сегодня ты защищаешь старый строй. Но ради чего, Лиза? Все дело в любви, не так ли? В том мальчике, с сияющими глазами, обещавшим подарить тебе целый мир? До меня дошли разговоры о ваших отношениях. Вы, не венчанные, живете вместе. Тебе шестнадцать. Ему двадцать. Вы еще дети. И у вас могут быть дети. В голове не укладывается. Поверь, я тебя не осуждаю. Я благословляю тебя на этот подвиг: любить тогда, когда все против любви. Вы — обреченное поколение. Дай бог, чтобы у вас были дети. Дай бог, чтобы они были счастливее, чем их родители. Дай мне бог, когда-нибудь увидеть своих внуков. Береги себя, дочка. Только я знаю, что Бог обманет. Я уезжаю в тревоге и сомнениях. Не в твоем избраннике и не в тебе. Пойми меня правильно. Во времени, в котором нам выпало родиться. Если бы ты поехала со мной. Если бы все сложилось иначе. Если бы… Два слова, и полное ощущение безнадежности.

Я молю, чтобы все у тебя в жизни сложилось хорошо. Я мечтаю, чтобы завтра тебя увидеть на причале и забрать с собой. И знаю, что этого не будет. Мы расстаемся навсегда. Каждый из нас сделал свой выбор: как больно, когда родители и дети делают разный выбор.

Лизонька, в твоей жизни наступят тяжелые времена. Сейчас ты не думаешь о деньгах, но они тебе понадобятся. Твое будущее — моя забота. Я оставляю тебе лучшие драгоценности и немного золота. Как только будет плохо, продавай! Продавай и не думай ни о чем. Все спрятано в нашем имении. Помнишь тайник? Ты все время там прятала своих кукол, а я еще сердился. Боялся, что слуги заметят. Как давно это было! В тайнике найдешь шкатулку, если, конечно, этот сундучок можно так назвать. Откроешь ее… с помощью изумруда Лукреции. Я специально придумал такой ключ, Лиза, чтобы никто не смог воспользоваться твоим приданым. Слишком много желающих на фамильные драгоценности Калитиных в последнее время развелось. Мне пришлось даже разобраться с особо любопытными. Думаю, ты догадываешься, как именно. Заодно испробовал средство. Оно великолепно. Достойно Медичи и Борджиа.