Дарья Донцова - Приданое лохматой обезьяны

– Ну и че? Опять корсет не застегнется? – заканючила Нина.

– Если ограничишь себя в еде, то станешь стройной, – пообещала я. – Откажись от жирного, сладкого, копченого, острого, забудь про выпечку, колбасные изделия, перейди на салаты, белое куриное мясо, рыбу.

– «Оливье» вкусная штука, – решил простимулировать любимую Гена, – я его могу целыми днями есть.

– Никакого майонеза, – предостерегла я, – исключительно заправка из лимонного сока и пары капель растительного масла.

– Ну уж нет! – возмутилась Нина. – Пусть траву кузнечики жрут!

– Тогда корсет треснет, – вздохнул Юра и отпер дверь.

– Явились… – заплакала Варвара Михайловна. – Бросили маму! Никому я не нужна! Вся моя жизнь – сплошное горе! Катастрофа! Ни дня без страданий!

– Знакомый текст, – растерянно произнес Шумаков.

– Чего такое с ней? – попятилась Нина. – Эй, мамуля!

– За что? – рыдала Варвара. – Никакой радости! Мужики козлы! Степан бабушкины часы спер и продал!

– Вау! – подпрыгнула Нина. – Ты же говорила, что они расстегнулись и с руки неведомо где упали.

– Дмитрий сыром в масле катался, – заливалась слезами Варвара, – два года обещал со своей женой развестись, божился, что с ней давно не спит, живет из жалости. А потом Зиночка родилааааа…

– Мама! – вытаращила глаза Нина. – Ты спала с Никитиным? Не фига себе!

– Пять абортов сделала, – жаловалась Варвара, – нет, шесть. Хотя все же пять. От Димки. Следующие были от Федора, Сергея, Николая, Валентина и… забыла, как его звали… командированного из Питера…

– Чего только о теще не узнаешь, – флегматично произнес Гена. – Нина, твоя мать со всеми бортниковскими мужиками перетрахалась?

Нина кинулась на него с кулаками.

– Не смей нападать на мою маму! Она приличная!

– Приличная кто? – схамил жених. – В хорошую семью я попал. Слышь, Нинк, а ты точно до меня ни с кем?

– Сам знаешь, – огрызнулась невеста. – Я досталась тебе невинной!

Гена поскреб макушку пятерней.

– Говорил мне Жора: «Странно, что баба до тридцати лет никому не понадобилась. Либо она стерва большая, либо врет. Сейчас операции делают: сбегают к врачу, и снова девочки».

Варвара неожиданно перешла от фазы безграничной жалости к себе к всплеску агрессии.

– Ты меня не позорь! Я в Бортникове уважаемый человек, директор школы, у меня правильный моральный облик. А вот в других местах я просто женщина. В Карасевке, Ильине, Матихине, Вереталине, Ужове, Колпелове…

– Сейчас твоя мать по всей Московской области пройдется и за Ленинградскую примется, – заржал Гена. – Теща у меня сексуальный путешественник. Отъедет от родного городка и гуляет по-темному. То-то я все гадал – чего директора школы никогда по выходным дома нет? В какие такие командировки Варвара Михайловна гоняет? Вау! Нинка, твоя мать эта, ну как ее… Черт, забыл. Пенелопа! Вот!

Я стряхнула с себя оцепенение.

– Пенелопа всю жизнь ждала Одиссея.

– Это она так говорила, а на самом деле по округе шлялась, – высказал свое мнение Геннадий, – сказку сочинили потом. В истории правды нет. Например, монголо-татарское иго. Точно было? А кто докажет? Вот, то-то и оно!

– Нина, уведи Варвару в спальню и уложи в кровать, – распорядился Юра. – Вилка, посмотри, сколько конфет осталось в вазе.

– Пять, – отрапортовала я.

– Зачем считаете? – надулась Нина. – Думаете, мы их сожрали? Коробка-то недорогая!

– Коробка? – переспросила я. – Какая?

Воспитанная Варварой Михайловной дочь сочла нападение лучшей защитой.

– Если не хотите людей угощать, уносите еду в комнату или запирайте! Открыла я шкафчик, а там коробка «Ассорти». Надумала шоколадкой угоститься, подняла крышку, гляжу – странно, все конфеты в фантики упакованы. Развернула одну, куснула и выплюнула. Фу, она с вареньем! Вытряхнула оставшиеся в вазу, и все.

– Зачем было конфеты в «лодочку» перекладывать? – не сообразил Юра.

– Так красивее, – ответила Нина.

– Сработала детская привычка, – произнесла я. – Ниночке мама не разрешала открывать коробки с конфетами и их есть, говорила: «Это для гостей припасено! Теперь на стол не подать, пустого места много». Дочка принималась плакать, мама быстро пересыпала конфеты в вазочку и вздыхала: «Не реви. Теперь никто не сообразит, что из коробки отъели». Нина запомнила: если съела без спроса часть «Ассорти», надо переложить остальное в конфетницу. Так?

Нина схватила впавшую в ступор Варвару и поволокла ее в коридор. На выходе невеста буркнула: