Дороти Кэннелл - Ой, мамочки

— Вот я и дома! — Теола вспорхнула по кирпичным ступеням и, нажав на тяжелую дверную ручку обеими руками, ступила в мрачный холл. Мы с котом последовали за ней послушной свитой. Сердце мое глухо колотилось. Я была готова к любым неприятностям. Уж Пипс с Джеффриз наверняка сейчас спустятся и вытянут из меня правду о позорном визите в кегельбан. А в худшем случае на лестнице появится Мэри Фейт, прижмет руку к груди и упадет замертво.

Однако случилось так, что поблизости не оказалось ни души — ни Мэри, ни Кулинаров и иже с ними. Неужто Соланж заперлась вместе с графом после фиаско с голубем? А что же Хендерсон Браун — терзается у себя в комнате? А Эрнестина легла пораньше спать? Так или иначе, нас с Теолой встретила гробовая тишина, какую обычно наблюдаешь в давно покинутых домах.

Одарив меня милой улыбкой, Теола направилась в Красную комнату.

— Как насчет того, чтобы выпить, дабы подготовиться к натиску моей любящей дочери?

— Ну… разве что лимонада или пива. — Я положила сумку на стол и проследила за взглядом Теолы. Та смотрела на портрет Кота-Мертвеца. Раздался «ох» — мой, не ее. Из написанной маслом шерсти торчала рукоятка ножа. Боже! Вчерашняя надпись в ванной, теперь еще это. Однако ни живая киска, ни Теола и ухом не повели.

— Вы можете представить человека, которому захотелось бы устроить оргию в этой благочестивой обстановке? Дорогая, надеюсь, вы не верите тем ужасам, что понаписала Мэри в своей книжонке? — Теола театрально прижала руки к своей шелковой груди. — Я говорила Грегори Пеку (знаете, тот паренек из музыкальной комедии), что только слабоумные поверят, будто на одной из наших вечеринок мы заставили его выступить в роли дворецкого — с серебряным подносом в руках и одетым только лишь в галстук-бабочку.

Представив Пипса в подобном наряде, я ужаснулась. Повернувшись спиной к Коту-Мертвецу, я последовала за Теолой к столу с напитками, бормоча:

— Только бы никто сюда не заглянул.

— Разве что телевизионный проповедник из-за угла. — Она побренчала щипцами в ведерке со льдом. — Как я уже сказала тому репортеру из «Ньюсуик», мне все время приходится напоминать себе, что Мэри пишет в жанре "фэнтэзи".

И ведь она вправду изменила имена действующих лиц, дабы защитить ни в чем не повинных. До чего же приятно ни с кем не делить славу, стоя по уши в дерьме. — Она потянулась к бутылке. — Ну-ка, признайтесь, милая Элли Хаскелл, вы читали шедевр моей девочки?

— Я… полистала несколько страниц. — Мне показалось или в коридоре раздались шаги? Ладони мои вспотели, а сама я попятилась к одному из кресел, мысленно готовясь к встрече с Мэри.

— Наверное, моя дурочка положила по экземпляру возле каждой кровати. Рядом с Библией. — Серебристые волосы Теолы полумесяцами обрамляли ее лицо. — И что, эти ненормальные Кулинары обсуждают меня и мой порочный образ жизни?

Дверь почему-то не распахнулась с грохотом. И чем бы ни были те звуки в коридоре, они прекратились. На какое-то время мы были избавлены от Мэри. Опустившись в кресло, я вдруг поняла, до чего же туго соображаю. Теола Фейт вызволила меня из лап кеглистов Грязного Ручья только для того, чтобы вытянуть информацию.

— Кулинары не болтливы, — сдержанно отозвалась я.

— Как грустно. Надеюсь, Пипс и Джеффриз все же не переметнутся на сторону врага. Я всегда подозревала, что эту парочку можно купить за большее жалованье.

Раньше я бы, может, и не согласилась, но, вспомнив, как эти двое кучковались сегодня возле Мэри… Я неосторожно взглянула на журнальный столик, где лежала — бросаясь в глаза, как расстегнутая ширинка у джентльмена на коктейль-пати, — знакомая кроваво-красная обложка. "Мамочка-монстр".

— Вам удобно? — Теола Фейт закинула одну шелковистую ножку на другую.

— Да, спасибо. — Я не могла оторвать глаз от книги.

Теола Фейт вернулась в Грязный Ручей явно не на встречу выпускников школы. В этом доме она ради выяснения отношений, ради конфронтации. Но в какой форме? Достаточно ли ей будет своим присутствием привести в смятение Мэри? Или же она жаждет крови?

По полу потянуло сквозняком. Неожиданно мозг мой превратился в киноэкран. Начальная сцена: Теола Фейт замышляет растоптать репутацию своей дочери. Глубокой ночью она переплывает реку и проникает в Менденхолл — свой дом. Что может быть проще, нежели забрать парочку тесаков из столовой и… чпок, сделать мясной фарш из двух гостей? Тела Джима Грогга и Дивонн брошены в колодец, а ножи сунуты в карман жакета Мэри… Какая сладкая месть! "Право же, дорогой шериф! Я все время пыталась довести до всеобщего сведения, что дочка моя совсем свихнулась, и если уж двойное убийство не доказывает этого, то что же тогда? Но прошу вас, не вините во всем ее дурное воспитание, бедная крошка попала под влияние секты шеф-поваров".