Дарья Калинина: Когда соблазняет женщина

– Врала. Верней, фантазировала. Хотелось мне, чтобы так все и было. Да только…

И Ирина Руслановна выразительно развела руками. Алена молчала. Она не знала, что говорить. В короткий срок на нее обрушилось столько новой информации, что девушка не могла прийти в себя и понять, как же она ко всему этому относится.

– Значит, вы с моим отцом не были женаты и меня он своим ребенком не признал?

– Точно.

– А почему же перед смертью решил вспомнить?

– Может быть, совесть проснулась, – предположила Ирина Руслановна. – Все-таки он знал, что ты его дочь. Ты на меня не похожа, а с ним словно две капли воды.

– И что? Почему же не помогал-то, раз похожа?

– Упрямый он был очень. Упертый. Если уж что сказал, то нипочем его не сдвинуть. Как узнал, что я беременна, сразу про аборт заговорил. Я ни в какую. Рожу, говорю. Ну, тогда, сказал, как хочешь. Но если родишь, ни тебе, ни ребенку от меня помощи не будет. И не соврал. Ни разу не помог. Ни рублем, ни знакомством. А ведь у него и при советской власти папаша в начальниках сидел. И сыночка к делу пристроил. А уж после перестройки твой отец и вовсе в гору пошел. Да ты его видела!

– Я?! Где?!

– По телевизору.

– Когда?

– Да его без конца показывали. То дом культуры с министром открывает, то детскую больницу, то еще чего. Благотворительностью увлекся на старости лет. Я как посмотрю очередную передачу с его участием, так прям крючит всю от злости. Чужим детям больницы строит, приюты открывает, столовые для бездомных. Хороший такой. А собственное дитя из последних сил надрывается, чтобы комнату в коммуналке купить!

Алена молчала. Она просто не знала, что говорить. И тут ее взгляд внезапно упал на конверт, распечатанный матерью. Алена протянула руку и взяла листок плотной бумаги. На нем деловым канцелярским слогом извещалось, что ей надлежит явиться завтра в адвокатскую контору «Кац и сыновья», где ее ознакомят с завещанием Кротова Сергея Юльевича.

– Сергей Юльевич, – пробормотала Алена, теперь вспоминая этого невысокого седовласого мужчину, который действительно частенько мелькал на экране телевизора.

Когда дикторша в первый раз назвала его по отчеству, Алена подумала, что та оговорилась или просто картавит. Но оказалось, что он именно Юльевич, а не Юрьевич. Дикторша не ошиблась. Просто у мужика отец был не Юрий, а Юлий – как Гай Юлий Цезарь, к примеру.

Этот невысокий мужчина держался с таким достоинством и, Алена бы даже сказала, высокомерием, что казался выше окружавших его людей – охраны, чиновников и прочих. И всегда губы Сергея Юльевича были поджаты, так что Алене как-то не верилось, что он делает добро искренне, от чистого сердца. Казалось, что его благотворительность – это показуха, рассчитанная на недалекие умы.

– И что же теперь? – прошептала Алена. – Он мне оставит хоть что-нибудь?

– Надеюсь!

Алена молчала. Господи, хоть бы этого папашиного наследства хватило им с мамой на комнату! Тогда конец унизительным походам по оптовым рынкам. Конец гнилым помидорам и порченым яблокам на компоты! Конец ежедневным тяжестям и вечному страху, что их с мамой поймают, уличат, оскандалят!

– Пойдешь? – с надеждой спросила у нее Ирина Руслановна.

– О чем речь! Пойду!

– И верно, доченька. Не думаю, что твой отец шибко расщедрился. Но пусть хоть несколько тысяч да получим.

– Конечно. Они нам за так достанутся. Считай, что на дороге нашли!

И мать с дочерью еще раз перечли послание от адвокатской конторы. Никакой ясности в то, насколько щедр мог быть с Аленой ее покойный папаша, это письмо так и не внесло. И обе женщины принялись увлеченно строить догадки, сколько же отвалит своей незаконнорожденной дочери отец. И что скажут по этому поводу остальные наследники. А уж они найдут, что сказать. Вот в этом можно было не сомневаться.

В понедельник ровно в назначенное время, минута в минуту, Алена стояла у дверей адвокатской конторы. Двери выглядели необычайно солидно. Массивные, из какого-то очень красивого красноватого с разводами дерева, они были украшены бронзовыми накладками и в таком же стиле тяжелыми ручками.

Алена уже прошла пост охраны у ажурных ворот, пересекла небольшой садик во французском стиле с безупречно ровными дорожками и подстриженными деревьями, обогнула фонтан, где в пенных струях воды стояла Фемида со своей обычной повязкой на глазах и весами в руках. И вот, подойдя к дверям самого адвокатского офиса, Алена вдруг оробела.